Ленин. Человек, который изменил всё

Для знавших Ильича такой вопрос не мог быть неожиданным, и я принялся докладывать ему о положении дел… Отчаяние, растерянность, разброд, вступление добровольцами в армию – вот картина в первые дни империалистической войны среди всей эмиграции, не исключая даже доброй части большевиков, вот картина, которую застал ВИ»⁷⁰⁶⁷⁰⁷.

Русские эмигранты переживали за Россию. План военной кампании, который разрабатывался под руководством дяди императора великого князя Николая Николаевича, назначенного Верховным главнокомандующим, предусматривал нанесение основного удара по Австро-Венгрии. Однако почти сразу же потребовалось вносить коррективы: Германия атаковала Францию, намереваясь разгромить ее в блицкриге. Чтобы оттянуть немецкие части, уже угрожавшие Парижу, не завершившая сосредоточения русская армия вынуждена была начать операцию и против немцев в Восточной Пруссии. 4 августа наша 1-я армия Северо-Западного фронта генерала Ренненкампфа втянулась в Гумбиннен-Гольдапское сражение с 8-й немецкой армией, нанеся ей ощутимое потери. Через три дня в дело вступила 2-я армия генерала Самсонова, начавшая охват Восточной Пруссии с юга.

Войска Юго-Западного фронта под командованием генерала Иванова (начальник штаба генерал Михаил Алексеев), развернутые против Австро-Венгрии, выступили 6 августа. Между Днестром и Вислой развернулось грандиозное Галицийское сражение с четырьмя австро-венгерскими армиями, поддержанными германскими частями. Русскими войсками был занят Львов, передовые части перевалили Карпаты и приблизились к Кракову. Германское командование было вынуждено спешно начать переброску подкреплений с Западного фронта. Это помогло французам выиграть сражение на Марне и сорвать немецкий план блицкрига. Но появление мощных немецких сил на Восточным фронте меняло ход войны. Началась переброска наших войск из Галиции для защиты Варшавы. Результатом стала успешная Варшавско-Ивангородская операция. Эти столкновения Великой войны, мужество и героизм русских солдат, проливавших кровь за Родину, Ленина мало интересовали и трогали.

Он обосновался в Берне, откуда писал 1 (14) сентября сестре Анне: «Пленение мое было совсем короткое. 12 дней всего, и очень скоро я получил особые льготы, вообще отсидка была совсем легонькая, условия и обращение хорошие. Теперь понемногу осмотрелся и устроился здесь. Живем в 2-х меблированных комнатах, очень хороших, обедаем в ближайшей столовке. Надя чувствует себя здоровой, Е.В. тоже, хотя и состарилась уже очень. Я кончаю статью для словаря Граната (о Марксе) и посылаю ему ее на днях. Пришлось только бросить часть (большую, почти все) книг в Галиции…»

Инесса тоже в тот момент проживала в Швейцарии, но не в Берне, а в Лез-Аване, куда писал ей Ленин: «Я боюсь, что современный кризис заставил многих, слишком многих социалистов потерять голову (если можно так выразиться) и что в конечном итоге в этом необычайном “позоре” европейского социализма виноват оппортунизм… Григорий с семьей приехал. Остаемся в Берне. Маленький скучный городишко, но… лучше Галиции все же и лучшего нет!! Ничего. Приспособимся. Шляюсь по библиотекам: соскучился по ним»⁷⁰⁸.

Теперь Ленин проявлял повышенную осторожность, опасаясь уже и властей Швейцарии. «Есть все основания ждать, что швейцарская полиция и военные власти (по первому жесту послов русского и французского и т. п.) учинят военный суд или высылку за нарушение нейтралитета и т. п.». На другой день по приезде Ленина в Берн все наличные большевики – Шкловский, Сафаровы, депутат Думы Самойлов, Харитонов и другие – собрались не на чьей-то квартире и не в ресторане, а в лесу. Там Ленин развил свою точку зрения, легшую в основу программного заявления: «С точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России, наименьшим злом было бы поражение царской монархии и ее войск, угнетающих Польшу, Украину и целый ряд народов России…» Да, ему очень не нравился «германский империализм», но еще меньше нравились российское самодержавие и «буржуазный пацифизм». Поэтому, с одной стороны, «царизм во сто раз хуже кайзеризма», а с другой – «превращение современной империалистической войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг»⁷⁰⁹.

Через день-другой состоялось хрестоматийное Бернское совещание большевиков на квартире Шкловского, который рассказывал: «Кроме Ильича, Зиновьева и НК присутствовали еще товарищи Самойлов, Сафаров, Лилина, возможно, и тов. Инесса. На этом совещании тезисы Ильича никаких возражений ни в ком не вызвали, и они были целиком приняты. С этими тезисами уехал через несколько дней через Италию и Балканы в Россию Ф. Н. Самойлов»⁷¹⁰. Тезисы эти отнюдь не встретили в партии общего восторга. «Больше всего было возражений против лозунга “поражения”»⁷¹¹.