Ленин. Человек, который изменил всё

Кипучая энергия Ганецкого в итоге спасла ситуацию. Он поставил в известность социал-демократических депутатов австро-венгерского парламента, которые, в свою очередь, начали хлопоты в поддержку Ленина. Сам он послал телеграмму в краковскую Дирекцию полиции: «Здешняя полиция подозревает меня в шпионаже. Живу два года в Кракове, в Звежинце, 51, ул. Любомирского. Лично давал сведения комиссару полиции в Звежинце. Я эмигрант, социал-демократ. Прошу телеграфировать Поронин и старосте Новый Тарг во избежание недоразумений»⁷⁰⁰. И в тот же вечер в жандармерию Поронина и Нового Тарга ушла за подписью Директора полиции телеграмма: «Против Ульянова не имеется здесь ничего предосудительного в области шпионажа»⁷⁰¹.

Утром Ленин отправился в Новый Тарг, где его вместе с Зиновьевым все-таки арестовали. Что ему инкриминировали? Вахмистру Матыщуку донесли на Ленина местные крестьяне, что он ходил на возвышенности и фотографировал дороги. Кроме того, были подозрения в отношении его французского удостоверения личности (другого не было), получаемых из России денег, наличия в его писаниях оценок экономического потенциала Австро-Венгрии и Германии, его постоянных встреч с большим количеством соотечественников, незаконного владения оружием.

Материалы были переданы и в уездный суд, и военным властям. Дело затягивалось. Ганецкий писал, что Ленин «сразу стал душой общества в этой тюрьме», зэки сделали его «чем-то вроде старосты, и он с величайшей готовностью отправлялся под конвоем начальства покупать махорку для всей этой компании», а также «разъяснял арестованным галицийские законы»⁷⁰². Свидетельство крайне сомнительное. Ленин был подавлен. «В Новом Тарге я получила свидание с Ильичем, – рассказывала Крупская. – Нас оставили с ним вдвоем, но Ильич мало говорил – была еще полная неясность положения»⁷⁰³.

Меж тем за него хлопотали депутаты рейхстага, и не без успеха. Министерство внутренних дел Австро-Венгрии 4 (17) августа наставляло краковскую полицию на путь истинный: «Члены парламента д-р Адлер и д-р Диаманд явились сюда и заявили следующее: Ульянов – решительный противник царизма – посвятил свою жизнь борьбе против русских властей, и если бы он появился в России, с ним поступили бы по всей строгости и, возможно, казнили бы. Он пользуется европейской известностью благодаря своей борьбе против русского царизма». 6 (19) августа в окружной суд Нового Тарга поступает телеграмма за подписью военного прокурора при императорском военном командовании: «Владимир Ульянов подлежит немедленному освобождению»⁷⁰⁴.

Крупскую «даже пустили в тюрьму помочь взять вещи; мы наняли арбу и поехали в Поронин. Пришлось там прожить около недели, пока удалось получить разрешение перебраться в Краков. В Кракове мы пошли к той хозяйке, у которой нанимали раньше комнаты Каменев и Инесса».

Австро-Венгрия была на военном положении. Железные дороги перевозили почти исключительно военные грузы. Для поездок частных лиц требовались специальные разрешения большого начальства. «Владимир Ульянов с родственниками, 3 лица» стремительно получили от Императорского пересыльно-станционного управления, Советника Двора и Директора полиции все необходимые проездные документы.

Лидеры большевиков отправились для начала в столицу Австро-Венгрии, воевавшей с Россией, город Вену. Теща Ленина получила приличное наследство – 4000 рублей плюс имущество – от сестры, умершей в Новочеркасске. Вызволить эти деньги, переведенные в краковский банк из вражеской страны, было делом не простым, но венский маклер взялся за него за половину суммы. «В Вене останавливались мы на день, чтобы получить нужные удостоверения, устроить дело с деньгами, телеграфировать в Швейцарию, чтобы получить чье-либо поручительство, без чего не пустили бы в Швейцарию, – писала Крупская. – Поручился Герман Грейлих, парламентарий и старейший член социал-демократической партии Швейцарии. В Вене Рязанов возил ВИ к В. Адлеру, который помог вызволить Ильича из-под ареста». Оттуда – в Швейцарию. «Ехали мы из Кракова до швейцарской границы целую неделю. Долго стояли на станциях, пропуская военные поезда… Вагоны были испещрены разными надписями – директивами, что делать с французами, англичанами, русскими: “Jedem Russein Schuss” (Каждого русского пристрели!)»⁷⁰⁵. Но этих русских стрелять и не думали.

В нейтральную Швейцарию супругов выпустили по «зеленому коридору». Ленин пишет Адлеру: «Благополучно прибыл со всем семейством в Цюрих. Legitimationen [6] требовали только в Инсбруке и Фельдкирхе. Ваша помощь, таким образом, была для меня очень полезна. Для въезда в Швейцарию требуют паспорта, но меня впустили без паспорта, когда я назвал Грейлиха». На вокзале в Берне встречал Шкловский: «Мне в упор был задан вопрос:

– Како веруешь?