ЛЕНИН: гений или авантюрист?

7 ноября 1919 года члены церковной общины, узнав о том, что готовится закрытие Троице-Сергиевой лавры, обратились с письмом в СНК: «Закрытие Лавры и насильственное прекращение богослужения является оскорблением религиозных чувств православного русского народа». Но на чувства верующих людей никто не обратил внимания.

При Ленине уничтожение церковных реликвий только началось, а позже оно продолжалось много лет. В 1920 году был закрыт ещё один ценнейший памятник старины – Симонов монастырь, основанный в 1370 году. В сталинскую эпоху, в 1930 году, он был взорван. Это была эпоха уничтожения уникальных памятников старины с целью искоренения воспоминаний о существовании старого мира жизни из ненависти к нему (Прогулки по Москве, 2002). Это с трудом воспринималось обычным человеческим разумом. Закрытие храмов, уничтожение церковного имущества верующие люди восприняли болезненно.

Многие монастыри были заняты под тюрьмы (Вострышев). Добром легче можно было найти отклик в душе народа, а крутые меры только ожесточают людей. Окончательно монастыри были закрыты только в сталинскую эпоху. Таким нецивилизованным путём, карательными мерами истребляли веру у людей. Это была борьба не столько с религиозными убеждениями, сколько с ценными произведениями искусства. Наивно было полагать, что с истреблением предмета поклонения люди сразу перестанут быть верующими. Запретами или уничтожением церковных ценностей и церковного имущества нельзя уничтожить религиозную веру людей.

Осенью 1920 года красноармейцы окружили Троице-Сергиеву лавру, опечатали и закрыли её, арестовали всю братию, кроме четверых епископов и четверых монахов, Были расстреляны настоятель храма Василия Блаженного, епископ и иеромонах.

Опустела Троице-Сергиева лавра – как будто страшный смерч прокатился по её древним стенам и реликвиям. И только одинокий тревожный звон уцелевшего колокола оповестил православный народ о печальном событии…

Глава 11 Болезнь и смерть Ленина

Ты герой, пока работает твой мозг.

Л. Лихтерман

Сердце Ленина, утомлённое изнурительной работой, рано стало давать сбой. Но особенно уставали клетки головного мозга, чувствительные ко всем вредностям и к перегрузкам.

Болезнь началась незаметно и медленно прогрессировала. Первые признаки тяжёлого недуга появились в конце 1922 года. 12 декабря Владимир Ильич, сидя за письменным столом, потерял сознание на несколько минут. Очнувшись, чувствовал некоторое время онемение и слабость в правых руке и ноге. Не было достаточной устойчивости в ногах при ходьбе. В лёгкой степени была нарушена артикуляция речи.

Жена Ленина Надежда Константиновна и сестра Мария Ильинична были встревожены и немедленно вызвали кремлёвских врачей. Они прибыли незамедлительно и после осмотра Ленина констатировали нарушение мозгового кровообращения в левом полушарии головного мозга (очаг поражения вследствие перекрещивания нервных волокон обычно противоположен парализованной половине). Врачи оказали необходимую и доступную на тот период медицинскую помощь. День 12 декабря был последним днём интенсивной умственной работы Ленина. Врачи запретили длительные умственные нагрузки, ограничили их четырьмя часами в день, предписали строгую диету, режим сна и бодрствования, приём лекарственных препаратов, но выбор их даже в кремлёвской аптеке в тот период времени был скудным. Врачебные запреты ещё больше усилили жажду творческой работы. И он нашёл выход – стал диктовать свои письма и статьи секретарю. Газеты читал самостоятельно.

Почувствовав после проведённых процедур облегчение, Ленин начал работать с прежней интенсивностью, нарушая предписанный докторами режим. 31 октября 1922 года он впервые после начала заболевания появился на публике. Сказал короткую речь, при этом не все слова произносил отчётливо.

Через полтора месяца, 16 декабря 1922 года, Владимир Ильич перенёс новый приступ болезни с потерей сознания – более длительный по времени и с углублением пареза в правых конечностях. Лев Толстой писал: «У человека два несчастья – болезни и угрызение совести». Болезни Толстой считал «наихудшим несчастьем». К такому же выводу пришёл и Владимир Ильич, о чём неоднократно говорил окружающим его лицам.