Ленин и Парвус. Вся правда о «пломбированном вагоне» и «немецком золоте»

Но речь не об очередных «германских миллионах», конечно, а о копеечных поступлениях от издательской деятельности. Буквально на следующий день в другом письме Шкловскому в Берн Ленин пишет: «Ещё просьба: в Берне я заплатил 100 frs (франков. — С.К.) залога в полицию. Не можете ли Вы через секретаря, который Вас так высоко ценит, походатайствовать, чтобы их перевели в Цюрих как мой залог, а то здесь тоже требуют залога» (В. И. Ленин. ПСС, т. 49, стр. 276).

Примерно такие суммы и фигурируют в расходах заграничных большевиков — сотни франков, десятки франков [26 сентября 1915 года Ленин просит того же Шкловского: «Дайте, пожалуйста, Людмиле (имеется в виду старая большевичка Л. Н. Сталь. — С.К.) 50 frs. Мы с Вами сосчитаемся по приезде»] (В. И. Ленин. ПСС, т. 49, стр. 154).

ВОЗВРАЩАЯСЬ к письму Зиновьева Ленину, где Зиновьев сообщает, что на почтовые расходы «нет ни сантима», становится вполне ясно, что из всего этого можно сделать один логичный вывод: партийную кассу большевиков даже на исходе 1916 года «германское золото» не наполняло, а размер кассы был невелик — вряд ли больше нескольких тысяч франков. Во всяком случае, в ответ на отчаянную панику Зиновьева Ленин смог выслать ему всего-то сотню рублей, и этого, похоже, на текущие нужды достало.

Историк Светлана Сухова в обстоятельной статье 2014 года «Несуществующие «деньги Ленина»» касается истории с получением большевиками летом 1917 года 113 926 шведских крон (около 40 тысяч долларов) от швейцарского (точнее — немецкого) социал-демократа Карла Моора, которого позднее подозревали в работе на германскую разведку под псевдонимом Байер. При этом сама же Сухова и проясняет суть дела, сообщая, что деньги в Россию не пересылались, а были потрачены исключительно на проведение в начале сентября 1917 года в Стокгольме третьей Циммервальдской социалистической конференции. Сухова ссылается и на американского историка Ляндреса, отмечавшего: «Принимая во внимание цели конференции и состав её участников, можно с уверенностью сказать, что «немецкие деньги», на которые она была устроена, были использованы в не меньшей степени против правительства кайзеровской Германии, чем против Временного правительства А. Ф. Керенского».

Тем не менее на отнюдь не «шиллеровской» фигуре Моора стоит остановиться… Моор, которому в 1917 году исполнилось уже 64 года, был личностью сомнительной. В годы войны он оказывал содействие политическим эмигрантам в получении «права жительства» в Швейцарии, и какие-то контакты у швейцарской группы большевиков с ним имелись. Моор упоминается Лениным в двух письмах Шкловскому от 5 августа 1916 года (В. И. Ленин. ПСС, т. 49, стр. 275, 276) — в не очень-то доброжелательном тоне.

Особенно же подробно и однозначно о Мооре Ленин написал из Гельсингфорса в Стокгольм 17 (30) августа 1917 года в письме Заграничному бюро ЦК. Время тогда было сложное — позади остались Июльский кризис с расстрелом 4 июля Временным правительством Июльской демонстрации, разгром редакции «Правды», обвинение Ленина в шпионаже в пользу Германии, жизнь на нелегальном положении в шалаше в Разливе, нелегальный переезд в Финляндию…

С 10 (23) августа по 17 (30) сентября 1917 года Владимир Ильич жил нелегально в Гельсингфорсе (Хельсинки) и оттуда писал членам Загранбюро ЦК в Стокгольм:

«Дорогие друзья! С великим трудом, после долгих недель вынужденного перерыва, удаётся восстановить переписку…

Гнусная кампания клеветы, поднятая буржуазией по поводу будто бы шпионства или прикосновенности к нему Ганецкого, Коллонтай и многих других, является, конечно, подлым прикрытием похода на интернационалистов со стороны наших бравых «республиканцев», желающих «выгодно отличить» себя от царизма клеветничеством…»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 49, стр. 445–446.)

К фигуре и действиям в 1917 году видного польского и российского социал-демократа Якова Ганецкого (Фюрстенберга) (1879–1937), возникшего на этих страницах впервые, мы впоследствии обратимся не раз. В революционное движение он пришёл в 1896 году, участвовал в работе II съезда РСДРП, а также — IV и V съездов. Во время мировой войны примкнул к Циммервальдской левой. С Александрой Коллонтай читатель уже знаком.

Пунктом 3-м в письме шло:

«Каковы денежные дела заграничного бюро, назначенного нашим Центральным Комитетом? После июльских преследований ясно, что наш ЦК помочь не может (я так думаю, по крайней мере). Пишите, удалось ли собрать через шведских левых и просуществует ли бюро?..»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 49, стр. 447.)