Ленин и Парвус. Вся правда о «пломбированном вагоне» и «немецком золоте»

Между прочим, иногда какие-то деньги получались и за счёт лекционной деятельности большевиков. Так, 2 июня 1916 года в Женеве состоялся реферат Ленина на тему «Два течения в международном рабочем движении». За полмесяца до этого Ленин писал В. А. Карпинскому из Цюриха в Женеву: «Если условия не изменились, и поездка моя окупится, то назначьте, пожалуйста, недельки через две (на другой день в Лозанне)» (В. И. Ленин. ПСС, т. 49, стр. 225 и примечание 290 на стр. 527).

Финансовые условия были достаточными для «самоокупаемости» поездки, и 3 июня 1916 года реферат был прочитан уже в Лозанне. В тот же день в письме Ольге Равич Ленин написал, что «реферат лозаннский покрыл поездку и дал доход» (В. И. Ленин. ПСС, т. 49, стр. 242).

Я мог бы привести и ещё ряд подобных примеров из ленинских писем, но, пожалуй, и этого вполне достаточно. Желающие могут сами порыться в 49-м томе Полного собрания сочинений Ленина.

Зато в истории финансовых проблем РСДРП(б) имеется интересный и показательный казус, тоже относящийся к 1916 году. Он затрагивал отношения сразу трёх партийных сил: большевиков, меньшевиков и европейских социалистов, и рассказать об этом казусе стоит.

Во второй половине 1916 года Департамент полиции МВД выпустил специальное издание — обзор деятельности РСДРП (в целом) за первые два года мировой войны. Анонимный автор этого обзора обнаружил не только прекрасное знание взглядов обоих направлений в РСДРП — как большевиков, так и меньшевиков, но и отличную осведомлённость по конкретным вопросам.

Оперативные документы российской охранительной спецслужбы — не пропагандистский материал, здесь всё называлось своими именами, поэтому такие сведения важнее груды разного рода позднейших «исторических исследований» о финансовых средствах большевиков, и ниже приведён фрагмент из «Обзора…» МВД, который сам по себе способен закрыть тему о том — купались ли большевики во время войны в «золоте» германского генштаба?

Вот что узнаём мы из полицейского «Обзора…»:

«…на одном из состоявшихся в Берне в первой половине 1916 г. по инициативе Интернациональной Социалистической комиссии совещаний социал-демократов возникли пререкания между представителями Центр. Комитета РСДРП (большевики. — С.К.) и представителями Организационного Комитета партии (меньшевики. — С.К.) относительно денег.

Как известно, названная партия имеет около 140000 франков (80460 рублей. — С.К.), которые были добыты путём экспроприации в России и считались общим достоянием партии до раскола её на большевиков и меньшевиков. После раскола возник спор относительно этих денег между Центральным и Организационным Комитетами, каковой спор не разрешён и доныне, причём спорная сумма денег находится на хранении германского социалиста Каутского до решения этого спора конференцией».

Наконец, наконец-то отыскался след «германского золота» большевистской партии!! И ведь всё верно: её деньги были у немца Каутского… Вот только не Каутский финансировал Ленина, а, напротив (продолжаю цитирование полицейского обзора):

«На означенном выше совещании меньшевиками вновь был поднят вопрос об этих деньгах, причём Ленину и Зиновьеву было предложено согласиться на выдачу части этих денег в распоряжение Интернациональной Социалистич. Комиссии в Берне и на раздел остальной суммы между Центральным и Организационным Комитетами. Ленин на это предложение заявил, что собственником денег является Центральный Комитет и что по сему вопросу он до окончательного ответа снесётся с «центрами» в России».

Иными словами, Ленин не только не получал из Германии золота, но германские социал-демократы хотели на дармовщинку попользоваться частью золота большевиков — в качестве платы за хранение, что ли?

Спрашивается — если бы Ленин был на содержании у Людендорфа или у «союзников», стал бы он так отчаянно бороться за весьма скромную (по сравнению с приписываемыми ему золотыми миллионами германских марок) сумму?

Вообще-то сто сорок «общих» тысяч франков — это, скорее всего, не результат «экса», а остатки так называемого «наследства Шмита». Николай Павлович Шмит (1883–1907), совладелец полученной по наследству от отца мебельной фабрики в Москве, был племянником мануфактурщика Морозова (не Саввы, а другого Морозова — Викулы, тоже из морозовского клана). Во время учёбы в Московском университете Шмит сблизился с революционерами, стал большевиком, своим человеком среди собственных работников. Полиция называла фабрику Шмита «чёртовым гнездом», и не зря — во время Декабрьского восстания в Москве в 1905 году фабрика Шмита, вооружившего рабочих, была одним из сильных опорных пунктов в боях на Красной Пресне.