Ленин в 1917 году

В 1905 году не только курсистки, но и Ленин был за Учредительное собрание, но Ленин был за революционное Учредительное собрание! Однако в 1917 году произошла Великая Октябрьская социалистическая революция, которая установила власть Советов, вотированную II съездом Советов!

Советская власть до созыва Учредительного собрания приняла «Декларацию прав народов России» и «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Она также приняла до созыва Учредительного собрания более сотни декретов, которые в конституционном отношении делали Российскую Республику самым передовым и наиболее социально ориентированным государством мира!

И теперь, в январе 1918 года, у Учредительного собрания было уже не «три дороги», о которых писал Ключевский, а две!

Учредительное собрание 1918 года могло или: 1) вопреки воле народа, восстановить затхлый «Временный» режим, проявив себя реакционным, или 2) плетясь в хвосте революционного процесса, утвердить всё то, что уже успела сделать Советская власть, и этим засвидетельствовать свою, Учредительного собрания, дальнейшую ненужность!

Именно последнее — окончательно конституировать уже установленную Советскую власть — предложил Учредительному собранию Ленин. Однако антиленинское большинство «учредителей» на это не пошло.

Чего же в этом случае они заслуживали, кроме разгона?

Их и разогнали.

Вот ещё одна оценка — не «Учредилки», а царской Государственной думы, в стенах которой подвизались многие из членов Учредительного собрания:

«В Государственной Думе четырёх созывов не было с самого начала ровно ничего государственного… и она только как кокотка придумывала себе разные прозвища, вроде «Думы народного гнева»… Никогда, ни разу в Думе не проявилось ни единства, ни творчества, ни одушевления. Она всегда была бесталанною и безгосударственною Думою».

(Розанов В. В. Религия. Философия. Культура. М., 1992, с. 365.)

Так оценил царскую (а мог бы и путинскую) Думу философ Василий Розанов, который был Советской власти враждебен. Именно так и «работала» бы «Учредилка», если бы у Ленина была возможность провести эксперимент и передать власть ей — как того требовали «учредители».

Но допустимо ли было устраивать эксперименты в то время, когда России грозила гибель?

25 июля 1918 года Жак Садуль в очередном письме «г-ну Альберу Тома, депутату (Шампиньи-сюр-Марн)» написал:

«Когда большевики свергли Временное правительство, Россия находилась в положении потерявшего управление корабля… После длившихся восемь месяцев экспериментов коалиционные кадето-социал-революционные кабинеты пришли к краху… Консервативное правительство Керенского имело единственную заботу: держаться у власти. Способным на это оно не было.

Революционная власть Советов держится с ноября и крепка, как никогда. Между тем к борьбе за жизнь она прибавила ещё одну огромную задачу — разрушить старый политический, межнациональный, экономический и социальный мир, затем построить Коммунистическое государство…

Удерживаясь у власти уже девять месяцев, вопреки всем пророкам, предрекавшим с сентября 1917 года, что всякое правительство будет сметено через несколько недель, Советы совершили чудо — они за столько короткое время начали осуществлять свою грандиозную программу…»

(Садуль Ж. Записки о большевистской революции. 1917–1919. М.: Книга, 1990, с. 337, 338–339.)

Как говорится — со стороны виднее…

Садуль ко времени написания этих строк ещё не порвал со старым миром, направившим его в Россию, однако уже сильно дрейфовал в сторону большевизма. Причина его «полевения» была одна: французский социалист убедился в могучем созидательном социальном потенциале большевизма, и только большевизма… Какими жалкими на фоне увлекательного и волнующего психологического и нравственного преображения Садуля выглядят антиоктябрьские и антиленинские инсинуации стариковых, никито-михалковых, говорухиных и т. д.

В том же письме от 25 июля 1918 года Садуль затронул тему и Учредительного собрания…

«Знаменитый лозунг «Вся власть Советам!», то есть власть, целиком отданная непосредственно рабочим и крестьянам, отражает политические устремления ноябрьской революции.

Товарищей из Франции, как честных демократов, возмущает роспуск советским правительством Учредительного собрания… Им, очевидно, не известно… что вопреки всему, что говорят псевдореволюционеры — сознательные или бессознательные марионетки в руках буржуазии, изгнанные русским народом и обосновавшиеся в Лондоне или Париже, — власть Советов сегодня поддерживает подавляющее большинство рабочих и крестьян…»