Ленинград. Дневники военных лет. Книга 2

Все ждут освобождения Киева…

В городе праздничная атмосфера. Очереди у магазинов, выдача водки, белого хлеба.

— С изюмом! Господи…

В 4.30 дня — важное сообщение… Ура! Взят Киев!

В штурме Киева участвовало: двадцать семь дивизий, три гвардейских танковых корпуса и другие части.

По-видимому, немцы попались на предпринятый нами Криворожский удар, — туда они бросили резервы, там они отчаянно контратаковали, там они пытались спасти марганец и железную руду, которые им все равно не удержать. А главный удар грянул под Киевом. После Киева, наверное, пойдем на Буковину и Румынию. А охват: Николаев — Херсон — Кривой Рог — Кировоград — Одесса будет отработан фланговым маневром Красной Армии. Потеря Киева символизирует потерю Гитлером «восточного жизненного пространства», потерю Украины, то есть проигрыш всей войны на Востоке!

…Да, наш народ сумел отметить праздник! Все личное растворяется… Грандиозный взлет России — СССР неизмерим!

Вспоминаю Октябрьские дни 1941 года, свою взвинченность, абсолютную веру в победу, выступление на Подплаве. В 1942 году в этот день — премьера в Музыкальной комедии^[142]. Завтра в этом же театре 100-й спектакль «Раскинулось море широко». (Прожит год!)

Думаю, что каждый должен оглядеться, подвести итоги, — разговор с самим собой. Выше творческую требовательность! Жестче — в глубины «я», в глубины духа, как бы трудно это ни было. От философского «равновесия» и духовного «покоя» меня всегда спасает мое нутро, мое боевое «я», моя революционная традиция. Сторонним наблюдателем, ироническим философом, циником или «вежливым» членом общества я никогда не стану. Моя душа не такова.

Впервые за всю войну ворота нашего дома украшаются флагами. Три женщины стучат молотками. В нашей квартире предпраздничная уборка. Ухожу на час, чтоб не мешать.

В Пубалте готовится банкет-бал (75 рублей с персоны).

Звонок от генерал-лейтенанта Москаленко: «Пришлите, пожалуйста, за октябрьской посылкой». Отлично! — устроим и на Песочной банкет.

…Думаю о развитии военных событий. Мысли о том, что германские фронты будут нами разрезаны, не оставляют меня. На очереди безусловно вся группировка «Nord», с которой будем расправляться мы — Ленфронт и КБФ.

«Товарищи! Говорит Москва! Через несколько минут будем транслировать торжественное заседание Московского Совета…» Несколько минут длится пауза… Затем — «ур-ра!» Нервный, счастливый комок подкатил к горлу — Россия!

Пытаюсь записывать, но слышимость плохая. Речь И. В. Сталина сжатая. Очень краткий обзор военных действий. Высокая оценка трудового тыла… Использовать все возможности для ускорения разгрома врага. Конкретное нацеливание: освобождение Эстонии, Латвии, Литвы, Белоруссии (мне послышалось — и Молдавии)…

Вечером были с С.К. у В. Инбер… Все радостно возбуждены, — разговоры, тосты… Сегодня у нас настоящий праздник! Вернулись домой в 4 утра.

7 ноября 1943 года.

Хороший солнечный день… Канонада — бьет наша артиллерия.

Получили телеграммы от «Правды», от многих московских друзей. Послали ответные…

Вечером — на 100-й спектакль «Раскинулось море широко». Играют с удивительным подъемом, легко и чисто. После второго акта — за кулисами короткий митинг. Приветствие директора театра; председатель Ленинградского комитета искусств зачитал приказ — благодарность театру, авторам и художнику. Мое ответное слово…

После спектакля поехали в гости. Собралась литературно-театральная компания. Бодро, «выключенно».

10 ноября 1943 года.

Если вдуматься в «ритмику» войны, в соотношение сил, в появление новых, разрушающих Германию факторов, станет ясным, что дело близится к развязке.

Гитлер, между прочим, упорствует не из простого расчета «затянуть войну», а из желания создать новую «героическую» легенду — пусть после нового Zusammenbruch’a^[143] — для продолжения сопротивления фашистской Германии в любых вариантах… Он хочет остаться в истории Германии, в ее будущем.

Наша задача — я думал об этом и раньше — убить все «легенды» о Гитлере, хотя это, может быть, труднее, чем разбить его армию. Немецкий национальный комитет ведет свою последовательную тактику духовного разложения этой гитлеровской установки.

Я хочу развить мысль, пришедшую мне в голову в ночь на 7 ноября: в канун нашего Октября, грянувшего еще во время Первой мировой войны, действовало не солдатское «долой войну», а исторически необходимое: «России нужна иная организация, более высокая…»

Россию нужно было сохранить, сберечь — так хотела история. Мы выполнили это веление — и в прошлом, и сейчас… Во что нам все обошлось — особая тема. Ее постараются раскрыть историки и писатели. Но, в общем, это естественно: все действия, решающие судьбы наций, дорого оплачивались. Рыдаем ли мы сегодня над жертвами России во время татарского ига? Очень ли мы убиваемся сегодня по поводу Смутного времени? Некий процент сил, жизней нужно отдавать в борьбе. Вспомним героев Гражданской войны. Это — как жертва! И Ленинград — в ряду этих жертв за будущее…