Ленинград, Тифлис…

Ай да Лилиенталь… Голанд осторожно спрятал конверт подальше. Тогда, в блокадном городе, когда где-то под окном бухали зенитки, мысль о деньгах в Цюрихе казалась далекой и несбыточной мечтой… И вот он здесь, Цюрих. Убегает за окном трамвая.

Кондуктор объявил: Банхофштрассе. Голанд выскочил из трамвая. Перед ним была улица, застроенная пятиэтажными особняками с огромными витринами. Отели, магазины, банки. Голанд нашел нужный номер. Толкнул дверь. В банке было темно и пусто. За стеклянной перегородкой сидел пожилой служащий, что-то писал в толстой тетради. Вопросительно посмотрел на Голанда.

Голанд сказал давно выученную фразу:

— У меня здесь счет на предъявителя, — и протянул купюру.

Служащий осторожно взял купюру. Потом сказал:

— Прошу меня извинить. Я сейчас вернусь.

Вернулся он минут через десять вместе с господином в черном сюртуке с накрахмаленной манишкой. Господин сказал Голанду:

— Прошу вас следовать за мной.

Открыл боковую дверь. Провел Голанда темным коридором в кабинет.

Предложил сесть, протянул руку.

— Меня зовут доктор Фишер. Я директор этого отделения.

Вошел служащий, принес кофе и сигары. Фишер предложил сигару Голанду. Тот покачал головой.

— Спасибо. Я не курю.

Фишер, не торопясь, закурил.

— Я очень прошу вас подождать несколько минут, пока мои служащие проверяют счет.

Голанд маленькими глотками пил кофе. Вошел молодой человек с безукоризненным пробором, передал Фишеру кожаную папку. Фишер надел очки в золотой оправе, раскрыл папку и погрузился в чтение. Через несколько минут он передал Голанду листок с рядом цифр.

— На вашем счету одиннадцать миллионов двести десять тысяч швейцарских франков. Какие будут указания?

Голанд опять ответил выученной фразой.

— Я хотел бы перенести десять тысяч на срочный вклад, а остальное получить наличными.

Фишер сделал пометку в гроссбухе.

— Это ваше право. Как вы понимаете, нам потребуется некоторое время, чтобы собрать требуемую сумму. Сколько дней вы пробудете в Цюрихе?

— Пять дней, — ответил Голанд.

— Сумма будет готова послезавтра в десять утра, — Фишер встал и поклонился.

Голанд вприпрыжку бежал по Банхофштрассе, выскочил на набережную Кэбрюкке. Увидел столики на веранде отеля. Сел за столик, перед ним застыл официант. Голанд ткнул пальцем в меню.

— Горячий сэндвич… пиво…

Есть не хотелось, Голанд откусил от сэндвича и бросил его голубям. Отхлебывал холодное пиво из огромной кружки, смотрел, как голуби вырывают друг у друга куски мяса…

… Доктор Фишер закрыл дверь кабинета на ключ. Достал записную книжку. Взял трубку старинного телефона, набрал номер.

— Господина Кальцинского…

— Вас беспокоит доктор Фишер из банка Лей в Цюрихе… Только что был затребован интересующий вас счет… Послезавтра в десять утра… Рад служить…

… Через два дня Голанд толкнул знакомую дверь. Его ждали. Служащий с безукоризненным прибором открыл перед ним дверь.

— Пройдите в боковой кабинет.

Через несколько минут другой служащий принес небольшой саквояж. Щелкнул замком. В саквояже лежали плотно упакованные пачки банкнот.

— Прошу проверить.

Голанд пересчитал пачки. Наугад распечатал и пересчитал содержимое двух пачек. Все сходилось.

— Ваше такси у подъезда, — сказал служащий.

Голанд, сжимая ручку саквояжа, вышел на улицу.

Шофер в фирменной фуражке открыл перед ним дверцу машины. Сел за руль. Вопросительно посмотрел на Голанда:

— Куда ехать?

Куда ехать… Теперь перед Голандом был открыт весь мир. Сперва в Европу… Потом в Америку… А для начала…

— Вы знаете хороший ресторан?.. За городом…

Шофер кивнул, и машина рванула с места… Паутина маленьких улочек расступилась, они выехали к озеру. Приятно шуршали шины… Теплый ветер обдувал лицо… Из радио доносилась легкая музыка… Голанд задремал…

Машина резко затормозила. Голанд открыл глаза. В лицо ему смотрело дуло пистолета.

— Выходи, — сказал по-русски шофер. Голанд забился в угол машины и прижал к груди саквояж.

Дверца резко открылась, и чья-то сильная рука вытолкнула Голанда на дорогу. Он огляделся. Рядом стояла другая машина и из нее выходили двое. Голанд перепрыгнул через кювет и, не выпуская из руки саквояжа, быстро побежал по крутому склону вниз, к озеру. Что-то едва слышно хлопнуло сзади, потом еще и еще. Голанд упал грудью на саквояж и пополз. Он старался доползти до озера, дотянуться рукой до холодной и прозрачной воды…

* * *

…Теплым майским утром 2004 года пожилая пара стояла на перроне Московского вокзала: мужчине было на вид за семьдесят, а женщине — лет сорок. Стояли они чуть в стороне от пестрой толпы, собравшейся встречать «Красную стрелу» из Москвы, и тихо разговаривали по-английски. Поезд медленно подошел под звуки Глиэровского гимна и замер. Из вагона номер шесть, как раз напротив которого стояла пара, вышла немолодая женщина в сером плаще с красным чемоданом. Мужчина подошел к ней, взял у нее из руки чемодан, поставил на перрон. Они расцеловались.

— Ты почти не изменился, Федя, я тебя сразу узнала…

— Ты тоже, Тата…

Федя представил женщину.

— Познакомься, Тата, это — Пенни… Она преподает русский в Оксфорде.

Пенни протянула руку.

— Здравствуйте, Тата. Федя о вас много говорил…