Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга первая: июнь 1941 – май 1942

Еще одним источником добывания продуктов питания стал черный рынок, но из-за высоких цен продаваемые там расхитителями и спекулянтами продукты были недоступны большинству простых ленинградцев. По данным УНКВД Л О на 25 декабря 1941 г., цена 100 г хлеба составляла 30 руб., 100 г масла – 70–80 руб., 100 г сахара – 30 руб., 1 кг мяса – 200 руб., 1 кг конины – 150 руб., 1 кг картофеля – 60 руб.[448] Чтобы соотнести эти цены с покупательной способностью населения Ленинграда, надо иметь ввиду, что заработная плата в это время выплачивалась нерегулярно и в первую очередь тем, кто работал на еще действующих предприятиях и учреждениях. Снять же деньги со своих сберегательных книжек ленинградцы с начала войны могли не более 200 руб. в месяц. В порядке исключения композиторы, художники, писатели, народные и заслуженные артисты, деятели культуры и искусства могли брать со своих вкладов в месяц до 1 тыс. руб.[449]

Голодавшее население под огнем противника добывало в пригородах из-под снега невыкопанную картошку и овощи. На территории Бадаевских складов люди собирали пропитанную сахаром в результате пожара 8 сентября 1941 г. промерзшую землю, чтобы затем получить из нее драгоценный напиток в первую очередь для детей. Среди собирателей этой сладкой земли оказался и единственный кинооператор (А.Л.Богоров), которому удалось заснять этот грандиозный пожар[450], ставший потом источником многих мифов и легенд. Чтобы заглушить ни с чем не сравнимое чувство голода, ленинградцы использовали в пищу все, что можно было условно считать съедобным, в том числе корни различных растений, цветы, вазелин, глицерин, горчицу, охотились за собаками, кошками и птицами. «Сегодня у нас был вкусный суп с мясом и макаронами. Кошачьего мяса хватит еще на два раза, – отметила в своем дневнике Лена Мухина 18 декабря 1941 г. – Хорошо бы раздобыть где-нибудь еще кошку, тогда бы нам опять надолго бы хватило. Да, я никогда не думала, что кошачье мясо такое вкусное, нежное»[451]. Изобретательные работницы научились получать из деталей текстильных машин, изготовленных из кожи (так называемых «гонок») 22 «блокадных блюда», которые потом будут демонстрировать в Музее обороны Ленинграда[452].

К концу декабря 1941 г. «пищевая доминанта» завладела практически всем населением блокированного города. «Мучительный голод заставляет человека и думать, и говорить только об одном – о пище, делиться воспоминаниями о любимых и нелюбимых блюдах, вызывает сожаления о прежних капризах, о тех недоеденных и вовсе не употребленных простых блюдах, которыми пренебрегали в былое время, – отмечает в своем дневнике врач амбулатории фабрики «Красное знамя» А. И. Лихачева. – Где встретятся два-три человека, на службе ли, на работе, в очереди, разговор только об еде. Что дают по карточкам, какая норма, что можно достать и т. д. – это кардинальный жизненный вопрос каждого»[453].

Жестокий голод усугублялся наступившими сильными холодами, почти полным отсутствием топлива и электроэнергии. 2 декабря 1941 г. Исполком Ленгорсовета установил лимиты расходования угля для коммунальных предприятий и учреждений на текущий месяц. Медицинским учреждениям выделялось около 6 т, баням и прачечным 4,55 т, Ленводопроводу – 0,7 т, Трамвайно-троллейбусному управлению – 0,65 т, Городскому отделу народного образования (включая детские сады и ясли) – всего 0,05 т. Эти мизерные цифры, носившие скорее символический характер, объяснялись тем, что в резерве города к этому времени осталось всего 325 т угля для коммунальных потребителей. Решением Исполкома Ленгорсовета от 20 декабря 1941 г. были «разбронированы» дровяные склады Ленгортопа[454]. Чтобы хоть как-то разрешить топливную проблему Исполком Ленгорсовета разрешил в декабре разбирать на дрова деревянные дома и другие деревянные сооружения, главным образом подвергшиеся разрушению… Были снесены трибуны стадиона им. Ленина, летние постройки в парках, так называемые «американские горы» и др. Все это дало блокированному городу около 150 тыс. куб. м дров. Кроме того, на организованных в Парголовском и Всеволожском районах лесозаготовках было заготовлено еще 300 тыс. куб. м дров[455]. Исполком Ленгорсовета смог выделить из своих скудных запасов населению всего 15 тыс. куб. м дров, 90 тыс. куб. м – предприятиям и учреждениям, 14 тыс. куб. м – хлебопекарным заводам и 40 тыс. куб. м – «Ленэнерго»[456]. Из-за отсутствия бензина грузовой автотранспорт был переведен на газогенераторное топливо («чурки»), производство которого было налажено на Ижорском фанерном заводе[457].