Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга первая: июнь 1941 – май 1942

Эффективным средством спасения населения могла и должна была стать его эвакуация. Постановлением Военного Совета Ленинградского фронта от 19 ноября 1941 г. была утверждена «Комиссия по эвакуации из Ленинграда людей» во главе с председателем Исполкома Ленгорсовета П. С. Попковым. 26 ноября 1941 г. последовало подписанное А. Н. Косыгиным распоряжение Совета по эвакуации СССР, утвердившее предложение Исполкома Ленгорсовета об эвакуации из Ленинграда автотранспортом до ст. Заборье с дальнейшей пересадкой на железнодорожный транспорт 118 тыс. человек. В первую очередь это были рабочие эвакуированных предприятий и члены их семей – 75 тыс. человек; ученики ремесленных училищ и школ ФЗО – 34 тыс.; преподаватели и слушатели военных академий – 6 тыс.; специалисты и научные работники – 3 тыс. человек[464]. Едва начавшаяся эвакуация сразу же встретилась с огромными трудностями, и намеченный план – вывозить ежедневно до 7 тыс. человек, оказался нереальным. В связи с этим 6 декабря 1941 г. Военный Совет Ленинградского фронта принимает новое постановление, согласно которому массовая эвакуация должна была начаться с 10 декабря 1941 г. по ледовой дороге через Ладожское озеро, число вывозимых людей к 20 декабря должно было достигнуть 5 тыс. в сутки. Однако 12 декабря Военный Совет постановил «отложить эвакуацию из Ленинграда по фронтовой автомобильной дороге впредь до особого распоряжения»[465]. Хотя в постановлении Военного Совета от 6 декабря 1941 г. были определены последовательно все маршруты эвакуации и ответственные за них лица, в первые же дни выяснилось, что практически массовая эвакуация не подготовлена. 7 декабря 1941 г. начальник Дорожного отдела милиции Октябрьской железной дороги сообщал: «На ст. Борисова Грива прибыл состав с эвакуированными. Переправка их через лед не производится ввиду неподготовленности дороги и слабого льда. Часть женщин с детьми размещены в поселке… На станции и в поселке не имеется медпункта. Эвакуированные достаточным питанием не обеспечены»[466]. На состоявшемся 6 декабря 1941 г. совещании представителей ленинградских учреждений АН СССР выяснилось, что «отправление эвакуированных пешком нецелесообразно. Первый же опыт дал множество отставших…»[467]. Организованный этап массовой эвакуации сотрудников академических учреждений намечался на середину декабря, но около полутора тысяч сотрудников, записавшихся для эвакуации, ждали своей очереди еще не одну неделю.

Слухи о возможной эвакуации через Ладожское озеро захватили всех ленинградцев, о чем можно судить и по записям в блокадных дневниках. «Трудно человеку, не испытавшему всех тягот нашего положения, представить себе, как заманчиво для нас оказаться через несколько дней в условиях, в которых можно вволю поесть хлеба и картошки, – читаем в одном из дневников. – Об этом мы мечтаем как о недосягаемом счастье. Мечтаем мы и о том времени, когда можно будет спокойно спать, не думая о том, что ненароком в тебя может попасть фугасная бомба или артиллерийский снаряд. И вдруг понимаешь, что эти мечты могут осуществиться – правда, при известных трудностях и опасностях – благодаря эвакуации»[468]. Но в декабре 1941 г. этой мечте большинства ленинградцев не суждено было сбыться. Актом безрассудства можно назвать начавшуюся с конца декабря 1941 г. «походным порядком» через Ладожское озеро эвакуацию беженцев, оставшихся в блокированном городе. Многим из них так и не удалось достигнуть восточного берега Ладоги.