Ленинградский панк

Поздний вечер. У окна за столом на твоей кухне с двух сторон присели милые парочки. У притихшего и еще более зажатого, чем обычно, Тихони на коленях егозит вертлявой задницей Нинка, у вальяжного Дэна по-королевски восседает крепкими ягодицами Лена – широкоплечая шатенка в кожаных штанах и с громовым смехом. На свою маму Таню она совершенно не похожа. Лене от нее перепали только черные глаза. И это очень радует Дэна. Таня достала его со страшной силой. Названивает вечером и утром, через каждые полчаса. Требует, чтобы он немедленно к ней явился. То ревет, то угрожает, то зацеловывает прямо в трубку. Выпьет и звонит. Просто пиздец какой-то. Скорей бы уже у нее отпуск кончился. А то ей дома больше делать нефиг, только Дэна доставать. И это – взрослая женщина? Он просто не знает, что с ней делать. Где она взяла его телефон? Это уже не важно. Но Дэну теперь приходится опрометью бежать к телефонному аппарату на каждый звонок. Мать уже и так косится подозрительно. А ему всякий раз приходится что-то врать. А вдруг Таня позвонит, когда его не будет дома, и что-нибудь скажет маме? Ну не совсем же она ку-ку? Хотя, похоже, совсем. Может, если он замутит по-серьезному с Ленкой, Таня от него отвалит? Так что Ленка здесь сегодня вовсе не из-за гитары. И даже не из-за своей роскошной попы. Но другим знать об этом совершенно не обязательно.

На столе поллитровая банка, полная окурков, две початые бутылки кислого вина «Вазисубани», (еще одна пустая под столом) и тарелка со щедро порезанной невкусной «Степной» колбасой (другой в магазе не было). Дэн с Ленкой сосутся, никого не стесняясь. Отвратительное слово «сосутся»! Но по-другому этот процесс сейчас правильней не описать. Ты стараешься не смотреть на их слюнявое пиршество. А вот Тиша смотрит (и слушает) с ужасом и завистью. Похоже, чувак еще ни с кем не целовался. Он смотрит то на слепленные рты Дэна с Ленкой, то на Нинку, которая очень занята. Она кормит колбасой песика Кузю. Ты стоишь рядом, нервничаешь. Упрямо смотришь в окно с открытой вертикальной форточкой, которую твои родители почему-то называют фрамугой. Ты бы с удовольствием ушел из кухни, но пока никак. Еще остается надежда, что Объект все-таки дойдет до тебя сегодня. Она по привычке играет в любимую игру. В собачку. Держит тебя на жестком поводке. (А нечего было в ошейнике ходить.) Не сказала ни да, ни нет. «Я постараюсь». Блин! Ну и постаралась на славу. Вся репа насмарку. Пел ты ужасно. Мимо и криво. Тиша на басу пумкал лучше, чем ты орал. Настроения никакого. Перезвонить мешает гордость. Да-да. Именно так. Она самая. Оказывается, ее у тебя в избытке. Лучше бы был избыток чего-нибудь другого. Ума, например. На кухонной тумбе безбожно попердывает Тишин магнитофон «Романтик-М-306», группа «Алиса» голосом Святослава Задерия истерично сообщает тебе, что мужчина – машина, а женщина – лед.

– Какие все-таки у вас песни зашибенские получились! – Ленка отлепилась от Дэна, чтобы глотнуть вина. Так что это практически тост. – Я так рада, что моя гитара пригодилась.

– Еще как пригодилась. Спасибо, Лен. Гитара – зверь! – присоединяется к тосту Дэн.

– А что ты меня тогда не дождался? Мать сказала – так торопился, так торопился, убежал как ошпаренный. Я прям расстроилась, когда пришла.

Дэн внимательно заглядывает в Ленкины сияющие глаза. Нет, вроде не прикалывается. Ничего не знает. Ну, Таня…

– Но счас-то я исправился? – Дэн снова притягивает Ленку к себе.

– Счас ты молодец! – впивается Ленка в его наглый рот.

И целовальная эпопея с хлюпаньем и причмокиваньем продолжается. Нет, это просто невыносимо. Не кухня, а какая-то изба-сосальня. Несчастный Тихоня с ревностью поглядывает то на Ленку с Дэном, то на Нинку, с хитрой улыбкой потягивающую вино. Ее горячий зад на его коленях уже давно превратил Тихонин уд в стоячий кол, а его жизнь – в сладостно-болезненную муку. Он боится пошевелиться, боится кончить, боится, что Нинка слезет с него, что она сядет на кол, что не сядет, что посмеется над ним, что у них ничего сегодня не получится, – и совершенно не знает, что ему делать. Пытаясь отвлечься, Тихоня поворачивает голову, и внимательно смотрит в окно на мотоцикл Иж, прикованный цепью с замком к решетке у парадной.

– Ленка, а ты давно на мотике рассекаешь? – сдавленным голосом вопрошает Тихоня.

– Второй год, – отвечает девушка, нехотя отрываясь от уже распухших губ Дэна.

И снова прилипает к ним.

– Ничего себе. А мы-то и не знали, – Тихоня рад, что появилась возможность и отвлечься, и отвлечь. – Так ты что, с рокерами, что ли, тусуешься?

– Угу, – в этот раз Лена решила не отрываться от любимого тела.

– И где гоняете? – не унимается Тихоня. – По Невскому?

Лена возмущенно поворачивается к нему. Ее красивые пьяные глаза полны негодованья.

– Достал ты, Тихонов! Займись делом уже. Девушка твоя сейчас заснет от скуки.

Но Нинка вовсе не спит. Она в раздумьях. Три клевых чувака в кухне, и она еще не определилась в своих планах на них. А вот насчет Лены она как-то сразу все решила и теперь тихо ее ненавидит.