Ленинградский панк

– Сестренка моя. Дома не с кем оставить. Она пить не будет, – Весельчак с дежурной улыбкой дает вышибале еще три рубля, и вы поднимаетесь по лестнице в райские чертоги развитого социализма. Или в Вальхаллу. Каждому по потребностям.

Глава 44. Сегодня боги пируют в «Жигулях»

Все тяжелые столы в большом зале «Жигулей» заняты счастливыми людьми. Снуют туда-сюда красавцы халдеи в белых передниках. Из колонок несется разухабистый шансон доктора-казака Розенбаума: «Встану рано поутру на заре, салом врежу по нутру – забурел. Водки съем бутылочку, взгромоздюсь на милочку, а потом в парилочку между дел…» – доверительно рассказывает вам доктор о своем необычайно здоровом образе жизни. Ваша неуемная компания оккупировала целый стол, уставленный пузатыми пивными кружками и наборчиками «Сказка» на вытянутых металлических тарелочках. О, это действительно сказка: соленая соломка в огромных крупинках соли, дохлый плавленый сырок и жесткий кусок копченой скумбрии. Что еще нужно для кайфа, когда холодное горьковатое пиво уже орошает твой богатый внутренний мир? Разве что приятные собеседники, разделяющие твои нестандартные интересы и острые взгляды на жизнь. А именно такие и сидят с тобой сейчас одесную и ошуюю. Ошуеть можно! И ты тихонько ошуеваешь. Не разделяет всеобщего веселья разве что малышка Алиска. Оно и понятно. Ей действительно не наливают. Весельчак за этим строго следит. Может, они и правда родственники. Спросить как-то неудобно. Да нет, вряд ли. Сидеть-то на коленях у Черепанова он ей разрешает. Пока вы пьете, Алиска крутит головой с косичками. Осматривается. И не без толку.

– А вон и Гребень, – говорит Алиска спокойненько так, словно старого приятеля увидела. – Очередную герлу убалтывает.

Сырок застревает у тебя в пережатом горле. Гребень? Он же Боб. Он же БГ. Чей светлый самопальный лик висит у тебя над кроватью. Во жизнь пошла – ночью с Воннегутом беседы ведешь, вечером с Гребнем пиво пьешь. Может, и правда, что все это еще действуют волшебные таблетки Больного. Ты дотрагиваешься до распухшего носа. Боль стреляет на поражение. Нет – вряд ли это галик.

– Где, где? – суетится, крутится на табурете Крыса. – Реально Боря? Да ладно, паришь!

– Точно он! – радуется Весельчак – какой он все-таки позитивный чел. – Пойду вырублю проходки.

Естественно, к столу Бориса Гребенщикова вы претесь втроем: Крыса, Весельчак и сзади них ты, типа – стесняющийся вылезать вперед, но тоже в составе делегации. Дэн, Труха и Череп цинично выбрали пиво. БГ, настоящий БГ – худой, красивый, чуть надменный, как всегда в образе, с осветленной челкой (ура – она почти как у тебя) сидит с кудрявой, волоокой, сомлевшей девочкой-хиппи, рядом с ними величаво прикладываются к кружкам длинноволосые, бородатые люди, по виду музыканты. Но ты их не знаешь. Усталые красавцы, преисполненные собственной значимости, как викинги после удачного похода на Русь. И все они со степенным любопытством разглядывают ваши поразительные рожи.

– О, да к нам тут ленинградские панки пожаловали, Кэт! – говорит БГ.

Да, этот голос ты хорошо знаешь, Энди. Он тебе почти что родной.

– Как жизнь, вольные люди? Я слышал, Крокодил вернулся? – БГ протягивает Весельчаку руку.

– Ага, – говорит Весельчак, как ни в чем ни бывало.

Словно только что не сжимал в грязной руке длань божества. Да что ж такое. Ты возмущен. Пасть, что ли, ниц? Самому смешно стало, и ты нелепо хихикаешь, ловя на себе взгляд БГ. Удостоился-таки.

– Правда, Крок в депре пока. От него жаба сдернула, – вылезает вперед Крыса. – Но он отойдет. Он сильный.

– Поклон ему от меня, – говорит БГ.

И что-то в его глазах говорит тебе, что ваша аудиенция окончена.

Но у Весельчака другое мнение.

– Боря, а что, когда у «Аквариума» сейшен-то будет?

– Соскучились? – БГ, оказывается, умеет улыбаться. – Так завтра же квартирник на Невском, 56.

– А вписка есть? – снова вылезает Крыса и влюбленно смотрит на БГ, как на мужика в «Гастрите».

К столу подбегает деловой халдей с видом как минимум, полковника КГБ на спецоперации, и дипломом ЛГУ, светящемся на светлом челе. Халдеи – они же в позднесовковье особая каста – привилегированная.

– У вас все в порядке? – спрашивает халдей у БГ.

– Да-да. Знакомые ребятки, – успокаивает чуткого халдея БГ, и тот сразу же исчезает.

– Двоих могу вписать, – говорит БГ, предпочитая обращаться к Весельчаку.

– А шестерых? – все-таки Крыса неподражаемый наглец.

– Троих! – вздыхает БГ, ясно понимая, что так просто ему от этих зверюшек не отделаться.

– Ништяк! – говорит Весельчак, рукой зажимая рот Крысе, который хочет продолжать торг.