Леннарт Фартовый

– Бесполезная затея! – отмахнулся от предложения Блеза Андерс.

– Это еще почему?

– По той причине, что такая мысль мне уже приходила.

– И что?

– Женщин-добровольцев оказалось настолько много, что поди тут устрой такое количество засад!

– Пойдем, дорогая, – предложил я Рейчел.

Язык начал заплетаться не у одного Казимира, и стоит ли ей оставаться за столом дальше? Наслушается сейчас всяческих пошлостей. К тому же и завтрак, судя по всему, не прощальный.

Хотя бы по той причине – и вчера, и даже позавчера они должны были таковыми стать, но не стали. Нет, я с удовольствием остался бы за столом, но в связи с вновь открывшимися обстоятельствами определенно не стоит оставлять жену одну. Пусть даже Рейчел совсем не в теле. Проклятый Головешка – похотливый козел, как правильно назвал его виконт Антуан, мучимый страстью, может отступиться от своих правил, и тогда случится непоправимое.

– Рейчел, – сказал я, едва мы вернулись в отведенные нам покои, – ты поосторожней теперь с проветриванием.

– Это почему еще?

– Ну мало ли! Заберется сюда, а меня здесь не окажется.

– Лео, ну что же ты со мной делаешь-то, а? Всю жизнь мечтала, чтобы в моей постели оказался с ног до головы перепачканный сажей Головешка, и вдруг такое! Ты же мечту всей моей жизни рушишь!

– Рейчел, такими словами разбрасываться нельзя!

Голос принадлежал не мне, раздался он за спиной, заставив обернуться так быстро, как только смог. Теодор выглядел тенью самого себя. Исхудавший, с черными кругами под глазами, и потухшим тоскливым взглядом.

– Головешка! – обрадовалась Рейчел. – Как ты?

– Плохо, очень плохо! – Голос у него был почти безжизненным. – Я лучше присяду.

– Сейчас я тебе одну микстурку дам, тонизирующую.

– Стоять! – Голос мой был резким и строгим, и потому застыли оба – и Тед, который вот-вот должен был опустить седалище на стул, и Рейчел, успевшая склониться над своей лекарской сумкой. – Тед, можешь присесть.

И как только он пристроился на стуле, я моментально оказался рядом, чтобы несколько раз обвить его вместе со спинкой толстой веревкой. Во избежание, ибо стоит только на миг расслабиться, как тут же получишь чем-нибудь тяжелым по голове. А когда придешь в себя, выяснится, что Рейчел стала очередной его жертвой. Веревка была толстой и крепкой, а стул массивным. Причем настолько, что требовалась помощь, чтобы передвинуть его с места на место, так что все получалось надежно.

– Ну да, ну да, – отреагировал на мои действия Тед грустным голосом. – Отлично, Лео, тебя понимаю.

– Головешка, выпей вот, – сказала Рейчел.

– Что это?

– Тонизирующее средство: уж больно устало ты выглядишь.

«Потасканно», – уточнил я в уме.

– Как поживаешь? – брякнул я.

– Плохо, Лео, очень плохо! Даже не думал, что переизбыток храбрости выльется во все вот это.

– Неплохо ты им тут популяцию попортил!

– Не понял, Лео… – Теодор тряхнул головой.

Но я лишь отмахнулся. Чего тут непонятного? Недаром же говорится – каково семя, таково и племя. Народ Блеза весь как один рослый, светловолосый и светлоглазый. Головешка – полная ему противоположность. Жгучий брюнет с черными глазами, рост и комплекция подростка. А ему до сих пор невдомек – если мужчина с женщиной занимаются любовью, через какое-то время рождается ребенок.

– После, Теодор, об этом поговорим. Сначала расскажи, зачем сюда заявился. Найти себе убежище до ночи?

– Нет, Лео. Хочу убавить себе смелости. Иначе и погибнуть недолго! Буквально этой ночью в дымоходе так застрял, что все, подумал, конец! Едва оттуда смог выбраться: вся жизнь перед глазами пронеслась! Особенно когда они камин топить начали.

– А что, окно на этот раз было закрыто? – вспомнив о словах Андерса, ехидно поинтересовался я.

– Открыто. Но это я уже потом выяснил.

– Убавить не получится, Головешка. Только убрать полностью. Камней больше не осталось, и потому могу сделать тебя только таким, каким ты был до своей смелости.

– И что, никаких вариантов?

– Ни единого! Все, выпил? Сейчас тебе полегче станет. А то совсем на смерть похож. Ой!

Реакцию Рейчел понять было просто: Головешка побагровел, пытаясь вздохнуть, и еще он выпучил глаза.

– Неужели индивидуальная непереносимость?! – испуганно воскликнула Рейчел, глядя на склянку в своих руках. – Ни разу еще такого не было!

– Сейчас ему легче станет, – уверенно заявил я. – Ты даже не сомневайся.

– Тебе-то откуда знать?! Ты что, лекарь?! – Рейчел бросилась к лекарской сумке и принялась лихорадочно в ней копаться. – Не то, не то, не то!

Нет, не лекарь. Но убежден, что Теодору через несколько мгновений станет легче. У него обычная реакция человека, который получил под дых. Ибо нечего пытаться гладить Рейчел там, где имеет право только ее законный муж.

– Прости, Лео! – придя в себя, сказал Головешка. – При моей нынешней храбрости очень трудно себя контролировать. – И уже куда громче: – Рейчел, мне уже хорошо.

– Точно хорошо? – поинтересовался она, держа в руках какую-то мензурку с вязкой жидкостью гадостно зелено-бурого цвета. – Не обманываешь? Есть у меня одно средство. Полчаса внутри пожжет, но обязательно поможет.