Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 3

К герцогу Валентино сразу подступили кардиналы, дипломаты и послы других государств и стали поздравлять его с удачным разоблачением маджонского заговора и полной победой над заговорщиками, не забыв упомянуть о его превосходной выдумке с золотыми и серебряными подковами. Во время этой похвалы герцог оборачивался и благодарно смотрел на улыбающегося ему Леонардо. Папа Александр VI тем временем со страхом смотрел на сына, пожирая его ненавидящим взглядом. Окончание этой триумфальной процедуры вхождения в Рим гонфалоньер-Капитана и Знаменосца Римской Церкви ознаменовалось торжественным обедом в зале Свободных Искусств Ватикана, на котором, пользуясь поддержкой большого количества учёных из свиты герцога Валентино, римский Папа разрешил давно мучивший вопрос об открытых землях Колумбом между испанскими и португальскими дипломатами. Выслушав мнения всех дипломатических сторон и доводы учёных, Александр VI в заключение спросил, что думает по этому поводу его сын, но, пренебрежительно махнув на него рукой и не дав ему открыть рта, – этот жест отразился в глазах его сына яростной вспышкой молнии – подошёл к глобусу и, так как, будучи испанцем и давно имея на этот счёт своё решение, простым росчерком угольного карандаша разделил на нём открытые в Атлантическом океане земли таким образом, что большая их часть отводилась Испании. Испанские дипломаты и кардиналы захлопали в ладоши; португальцы, сочтя себя оскорблёнными, покинули Зал Свободных Искусств. Леонардо, привыкший к безнравственному самодурству Сильных Мира, остался при этой выходке римского Папы спокойным и невозмутимым. Он занял своё место между мастером Браманте и Пентуриккьо и продолжил прерванную трапезу с таким видом, словно бы ничего и не произошло. Однако злые события этого дня, провоцируемые Александром VI, ещё не закончили его удивлять страшными и отвратительными кознями римского Папы, заставившими многих за праздничным столом похолодеть от ужаса.

–– Зная, сын мой, о твоём усердии в раскрытии маджонского заговора и наказании заговорщиков, замысливших против тебя жесточайшее преступление, – лилейно распевал Папа со слащавой улыбочкой на губах, льстиво глядя сыну в глаза. – И я решил помочь тебе в поимке тех, чей злой ангел-хранитель скрыл их от твоего ясного взора и справедливого возмездия. Вознеся молитвы Вседержителю, получил я от него откровение о жертве Ему, Всемогущему, через возрождение традиции императора Нейрона «Deo Optimo Maximo Hostia»*, побуждающей преступников из светских вельмож отписывать их Правителю, наместнику Бога на земле, все имеющиеся у них владения вместе с движимым и недвижимым имуществом и казной. Вот тебе, сын мой, булла о завещании твоей Церковной Области дополнительного владения одного из тех, кто принимал участие в маджонском заговоре, но избежал твоего справедливого наказания… Вторая булла ещё одного маджонского преступника, ушедшего от твоего справедливой десницы, отойдёт Римской Кампаньи Ватикана! – и с этими словами он жестом указал на кардиналов Монреале и Паоло, начавших корчиться за столом в предсмертной агонии от выпитого ими отравленного вина.

Все, кто сидел за столом, побледнели, превратившись в изваяния. Они застыли, остановив то мгновение, в котором застиг их ужас: кто-то сидел с открытым от смеха ртом; у кого-то рука с фруктами застыла в воздухе, поднося их от вазы к себе; некоторые сидели в непринуждённой разговорной позе, – их непосредственное движение рук тоже так и осталось висеть в воздухе; а у кого-то изо рта торчал кусок ещё не поглощённой ими пищи; и все не сводили глаз с умирающих в страшных мучениях двух кардиналов. Папа Александр VI остался доволен произведённым впечатлением, и, когда оба кардинала застыли на каменном полу, он, сложив руки, ладонь к ладони у себя возле губ, прошептал молитву и потом с небрежным видом сделал жест монашьей прислуге убрать трупы из зала.

–– Ну, вот правосудие и свершилось! – заключил он с благостным видом покаявшегося грешника. – Надеюсь, что такая услуга тебе, мой сын, отразится на твоём настроении величайшей божественной благодатью, даруемой им только избранным, – счастьем!

–– Ты прав, отец! – невозмутимо отреагировал Чезаре, читая завещание кардинала Паоло. – Но, чтобы ощутить себя полностью счастливым, мне необходимо двух твоих сенешалей, которые за этим столом будут пробовать

––* Deo Optimo Maximo Hostia – Богу Всеблагому, Всемогущему Жертва.

пищу и вино перед тем, как я к ним притронусь! – отбросил он прочитанную буллу на стол. – Ну-у!.. Подошли-ка их сюда!