Леонид Красин. Красный лорд

В письмах того периода он с гордостью сообщал, что многие знакомые, прежде настроенные антибольшевистски, «идут в работу» благодаря его уговорам. Среди них были не только всегда подражавший ему брат Герман, но и довоенный знакомый, инженер Михаил Названов, и профессор Тихвинский, когда-то делавший для него бомбы, и многие другие. Либерман пишет: «Многочисленные связи Красина с самыми различными общественными слоями, его близость к Ленину, его знакомство с бывшими капиталистическими тузами, его свобода в обращении и критические замечания о власть имущих и, наконец, его необыкновенное умение обращаться с людьми — создали ему очень скоро особое положение в Москве. Он сделался притягательным центром для групп и отдельных людей самых противоположных настроений и направлений».

Конечно, условия для созидательной работы, которой хотел заниматься Красин, были далеко не лучшими. Война шла не только на фронтах, но и в тылу, где то и дело вспыхивали восстания, совершались покушения на большевистских лидеров. Тридцатого августа на московском заводе Михельсона был тяжело ранен Ленин; после этого временно сменивший его на посту председателя Совнаркома Яков Свердлов подписал постановление о красном терроре. После этого председатель ВЧК Дзержинский удовлетворенно заявил: «Законы 3 и 5 сентября наконец-то наделили нас законными правами на то, против чего возражали до сих пор некоторые товарищи по партии, на то, чтобы кончать немедленно, не испрашивая ничьего разрешения, с контрреволюционной сволочью». Бессудные казни, пытки и аресты, начавшиеся задолго до официального санкционирования, только ожесточали противников большевизма, заставляя их прибегать к подобным же мерам.

В письме от 23 сентября Красин называл террор «одним из бессмысленнейших противоречий необольшевизма» и писал: «Расстреляно в Москве и Питере, вероятно, около 600–700 человек, на /10 случайно агрессивных или заподозренных в принадлежности к правому [э]с[е]рству или контрреволюции. В среде рабочих и в провинциальных совдепиях эта волна прокатилась целым рядом безобразных явлений, как выселение буржуазных или просто интеллигентских элементов из квартир, вселением чужих, „уплотнением“, беспричинными арестами и пр. и пр. Мне лично пришлось за это время не менее 30 разных инженеров вызволять из кутузки и полностью посейчас еще не всех выпустили. Работе это конечно страшно мешает». В архивах сохранилась его записка Ленину от 9 октября 1918 года с просьбой освободить из узилища полезного сотрудника Главконефти Мухина, вся вина коего состоит в том, что он по распоряжению своего начальства скрывал казенные деньги от Сталина, который хотел их реквизировать для «своего ведомства» — и это лишь один из многих подобных документов.

Чрезвычайщина процветала не только в борьбе с политическими противниками, но и в экономике. Созданный для управления ею ВСНХ откровенно не справлялся со своими задачами — как из-за всеобщего развала, так и по причине некомпетентности большинства сотрудников, набранных по принципу «революционной сознательности» или просто по знакомству. Пытаясь реанимировать экономику и поставить ее на военные рельсы, большевики 2 сентября 1918 года создали Реввоенсовет (РВС) во главе с Троцким. Эта структура руководила не только военными действиями (достаточно эффективно), но и промышленностью и транспортом (крайне плохо). Настоящей бедой стало двойное подчинение, когда работники разных отраслей не знали, чьи приказы им выполнять — РВС, ВСНХ с его многочисленными комитетами или местных органов власти.

^{Красин со своим шофером Иваном Маринушкиным. [Семейный архив К. Тарасова]}

Пытаясь наладить главную в условиях войны отрасль промышленности — производство оружия, боеприпасов и продовольствия и поставку их на фронт, — Совнарком 17 августа создал Чрезвычайную комиссию по производству военного снаряжения, подчинявшуюся ВСНХ. Во главе ее был поставлен Красин, только что вернувшийся из Германии, — Ленин, предложивший это назначение, знал, как успешно он руководил военным производством в предреволюционные годы. Но у новой организации не хватало полномочий, чтобы эффективно наладить работу, и 2 ноября она была преобразована в Чрезвычайную комиссию по снабжению Красной армии (Чрезкомснаб), которую также возглавил Красин. Это ведомство подчинялось напрямую Совнаркому и контролировало все предприятия, производившие военную продукцию.