Лепестки Белладонны

– Хочешь, чтобы я вышиб себе мозги? – В хриплом голосе не было страха, только усталость. Бандит отбросил оружие в направлении гостьи, почесал переносицу и выругался – защипала свежая ссадина.

Собеседница, кажется, всерьез задумалась над его вопросом и кивнула:

– В таком случае я отстану от тебя.

Бандит громко цокнул языком:

– В таком случае, любимая, скажи, где пуля в этом барабане, и мы не потеряем много времени.

Брюнетка улыбнулась, но тут же приложила руку ко рту, словно по ее улыбке Бандит мог догадаться, каков исход игры. Серые глаза гостьи стали огромными, испуганными.

– Не могу, милый, не могу.

– Почему? Белладонна…

– Ох… – Она приблизилась, обволакивая его шлейфом духов. – Тогда ты будешь знать. И застрелишь меня.

Он не убийца. Но в тот момент, схватив револьвер, был готов много раз нажимать на спусковой крючок, целясь Белладонне в лоб.

Жаль, она поняла это первой.

– Отличная получилась сцена, правда? – улыбнулась Мира.

– Пистолет точно был реквизитом? – игнорируя ее вопрос, спросил Льюис у режиссера. Когда тот кивнул, Джек ответил: – Печально.

Мира громко пела саундтрек к фильму, шлепая ладонью по мыльной пене, как вдруг услышала стук в дверь. Она вылезла из ванной и накинула на влажное тело халат. Стук не прекращался, а стал еще настойчивее.

– Иду, иду! – Мира завязала пояс и направилась к двери. – Джек?

Она с удивлением смотрела на Льюиса: сонного и недовольного.

– Ты замечательно поешь, но не в час ночи же, верно? – скрывая за широкой ладонью зевок, спросил Джек. – Еще и фильм этот… сопливый.

– Согласна, мне не понравился конец [64], – кивнула Мира, опершись плечом о дверной косяк. Склонив голову, добавила: – Все, я закончила, больше не буду петь. Сегодня.

Джек натянуто улыбнулся, не размыкая губ, и устремился в сторону своего номера. Эльмира любовалась его широкой спиной в белой футболке и вновь проиграла разумному желанию оставить Льюиса в покое.

– А поцелуй на ночь?

Джек выдавил усмешку; та эхом раздалась по пустому коридору.

– Могу рассказать сказку о надоедливой принцессе: ее за плохое поведение отправили в башню. – Он обернулся, и взгляд зеленых глаз задержался на голом предплечье Миры. – Что это? Царапины?

– Ах, это. – Мира скрестила руки на груди. Она была совсем не готова к тому, что Джек проявит любопытство. «Чувство контроля, пусть только над своим телом – вот что это». Но вслух сказала саркастичное: – Иногда развлекаюсь. Ночами бывает одиноко.

Джек шутку не оценил.

– Брось эту ерунду, – сказал он строго.

Мире понравился его тон. Забота. Но заботе хотелось отчаянно сопротивляться – никто и никогда не заботился о Мире просто так. Им всем было что-то от нее нужно. Что нужно ему? Самоутвердиться?

– Я буду делать что захочу. – В подтверждение словам Эльмира прошла в комнату и взяла со стола нож. Покрутила оружие в руках, сверкая в полутьме острым лезвием. – Чужой отец мне не указ.

Она была уверена, что Льюис уйдет. Но он, к ее удивлению, зашел в номер и закрыл дверь, превращая полумрак в непроглядную тьму. Джек подошел к Мире вплотную, она прижалась спиной к столу и стиснула в ладони рукоять ножа, думая, что Льюис вырвет оружие у нее из рук. Но Джек протянул ладонь за Миру и включил настольную лампу.

– Отдай мне нож.

Она покачала головой, парализованная близостью. Сердце гулко стучало в груди. Льюис вскинул бровь, удивленный ее неповиновением.

– Тогда я заберу нож и никогда его не отдам.

– Ты разговариваешь со мной, как со своими детьми, – фыркнула Мира, пытаясь прошмыгнуть, но крепкие руки, которые Льюис поставил по обе стороны ее тела, не давали ни шанса выбраться на свободу.

– Тогда не веди себя как ребенок. Давай по-хорошему.

– Давай, – миролюбиво ответила. Она решила действовать хитростью, и разжала ладонь, протягивая Джеку свою любимую вещь, ее Triste.

План сработал: Джек замешкался от ее внезапного повиновения. Он отступил, освобождая Мире дорогу, и протянул руку, чтобы забрать нож.