Лепестки Белладонны

– Не умею я, как ты, очаровывать окружающих, будто ведьмочка из сказки. Я пытался быть вежливым с тобой, вот и все, – рявкнул Биттнер и перевел взгляд на неоновую вывеску. Бросил сигарету на асфальт. Растоптал дорогим лакированным ботинком. – До встречи, Белладонна.

– Меня зовут…

– Мира! – Она услышала родной сердцу техасский акцент.

Ханс вылетел из ее головы, а сердце забилось быстро-быстро. Мира обернулась и увидела Джека. Ее Джека. Он пришел! И Мира кинулась его обнимать – по-дружески, но явно надеясь на большее. Зарылась пальцами в его спутанные от ветра волосы, вдохнула запах мыла и парфюма.

– Где ты был?!

– Лиззи рассказывала о делах фирмы, извини. – И целуя Эльмиру в щеку, он говорил о жене. – Ханс, это ты? Привет!

– Собственной персоной, – отозвался он, отчего-то смутившись, и, прежде чем скрыться за дверью бара, добавил: – Хорошего вечера, Джек и… Цветочек.

– Цветочек? Мне кажется, ты нравишься Хансу.

Миру передернуло. Она до сих пор не могла забыть взгляд голубых глаз. Новый взгляд. С вызовом и насмешкой. А также уверенную улыбку, раскрепощенную позу и загадку, скрытую в Хансе Биттнере.

Давно забытое и противное, как каша с комочками, чувство стыда накатывало волнами. Не стоило насмехаться над Хансом.

Небольшой кинотеатр на окраине города – это идеальный выбор для известной певицы, а также для мужчины, который не хочет быть известным. Эльмира и Джек решили взять билеты на фильм ужасов.

– Хороший он парень, этот Ханс…

– Он меня не интересует.

«Ты! Ты меня интересуешь», – хотелось крикнуть, а потом прижать Льюиса к стене и поцеловать. Она хорошо помнила его губы. Но сейчас не время. Мира натянуто улыбнулась и пошла в сторону кассы, по пути задев Джека худеньким плечом. Словно наткнулась на каменную стену. Неприступную, безразличную.

Пока покупала попкорн, думала о Хансе: он абсолютно не вовремя появился на ее пути. Задумывалось, что Мира и Джек будут вдвоем: снимать клип, писать песню, любить друг друга… Такой был план. Ханс не вписывался в план. Еще вчера Биттнер ее не беспокоил: был пустым местом, посмешищем. А сегодня удивил.

Но меньше всего Мире хотелось болтать с Джеком о каком-то парне, пусть этот парень и единственный, кто смог ее смутить. Диалог о Хансе звучал странно, словно Мира и Джек – старые друзья или, того хуже, Джек ее заботливый наставник. Эльмиру передернуло. Она заказала ведерко соленого попкорна и спросила, какой выберет Джек. Тот пожал плечами и сказал, что не любит попкорн.

– Обалдеть. – Мира широко распахнув глаза. – Ты ел попкорн, когда мы смотрели бокс!

– Что не сделаешь, дабы звезда была довольна.

Мира показала Джеку язык.

Интересно, а Ханс любит попкорн?

«Какая на хрен разница?!»

Эльмира достала телефон, чтобы выключить звук перед сеансом, и увидела сообщение от Франка: «Хотел, чтобы ты узнала Ханса с новой стороны. Надеюсь, вы хорошо провели время;)».

Чертов сводник!

Мира вымоталась из-за первого дня съемок, неудачной попытки написать песню с Джеком и неожиданной встречи с Хансом, поэтому проспала весь фильм. Проснулась она под титры, потому что Джек уронил на ее колени попкорн. Дернулась и взглянула на Льюиса: он внимательно смотрел на экран.

– Хороший фильм? – зевнув, спросила Мира.

Джек удивленно приподнял бровь:

– А то я думаю, почему ты такая тихая…

– На что ты намекаешь?!

Он предполагал, она будет к нему приставать?! Здесь?! При людях?!

– Не вскрикнула ни разу, – объяснил он. – Фильм ужасов смотрели.

– А. – Опустив голову, Мира принялась убирать кусочки попкорна с колгот и прятать пылающие от стыда щеки. И правда, упустила такой шанс!

Эльмира шла по коридору с бутылкой вина, первую она прикончила на ужине и собиралась допить вторую под просмотр сериала «Ты» [51]. Методы Джо Голдберга казались радикальными, но, кто знает, может, и она когда-нибудь настолько сойдет с ума. Опьянение, как и одиночество, выбивало из равновесия. За последние дни Мира испытала слишком много эмоций. И по-прежнему не добилась цели – Джека Льюиса. Зато объявился этот… Ханс Биттнер. Выскочка, горячий музыкант… «Горячий?!» Она покачала головой, чудом не свалившись на пол.

Из-за выпитого алкоголя хотелось жалеть себя. Мира вспомнила недавний разговор в детском приюте с фрау Тодд. Клаудия Ланге мертва. «И безуспешно учит чертенят не грешить», – фыркнула Мира, едва не расплескав вино по ковру. Мэри Тодд пригласила Эльмиру на похороны! Это была шутка? Мира помнила каждое слово, каждый удар. «Ты мерзкая девчонка, ты заслужила все плохое, что случилось с тобой».

Мира оперлась о стену коридора. Ее успешная с виду жизнь пропитана ядом прошлого. Она оттолкнулась от стены и направилась дальше, то и дело прислоняя горлышко бутылки к губам. Жадные глотки, неразличимый вкус.

Скорее бы попасть в номер, залезть в ванную и рыдать, но ключ-карта не подходила. «Что за?..» Мира провела картой еще раз. И еще. И снова.

Огонек электронного замка горел красным.