Лепестки Белладонны

Эльмира не сдержала смешок, тот приятным щекотанием прошелся по горлу. Как же ей нравились люди, способные радоваться мелочам!

– Обожаю круассаны, – сказала Мира, поправив козырек кепки. Рок-звезду не узнали, и она хотела, чтобы так и оставалось. Фанаты привыкли видеть Белладонну с белыми волосами, а не с черным каре, но все же она учла законы конспирации: кепка, темные очки и объемный пуховик, который обязательно поменяет на шубку перед встречей с Джеком. – Клянусь, круассаны – часть моего концертного райдера! Карл, тебе как обычно? – Певица обернулась к телохранителю.

– Да, фрау… Мира, – смущенно согласился он.

– Американо для моего друга, – кивнула в сторону телохранителя, а когда бариста занялся заказами, стукнула Карла по плечу. – Меня не было всего пару недель, а ты уже забыл, как со мной общаться?! Ким, не повторяй его ошибок, – указала пальцем на громилу. – Я Мира, и никак иначе.

– Есть, босс! – Ким приложила руку к виску, отдавая честь. Хихикнула и исправилась: – То есть… Мира.

Забрав заказы, Эльмира, Карл и Ким устроились за дальним столиком. Телохранитель закрыл певицу от остального зала широкой спиной, и Мира с облегчением сняла очки и пуховик. Близился вечер, и кофейня наполнилась всевозможными звуками: инди-рок из колонок, беседы посетителей, шипение кофемашины, звон посуды. Мира радовалась возможности передохнуть от звездного ритма и затеряться среди гостей. Она сделала глоток латте и, отковырнув миндаль с круассана, положила орешек в рот. Карл открыл газету и углубился в чтение – Мира ценила телохранителя за то, что он не лез с пустой болтовней. Ким грустно смотрела на чашку, и ее тонкие брови подрагивали. О нет, она собирается плакать из-за… кофе?

– Что-то не так? – спросила Мира.

– Дома мы пили кофе с козьим молоком. – Ким поводила ложкой, разрушив рисунок на пенке. – А здесь коровье… или растительное. Непривычный вкус.

– Откуда ты? – полюбопытствовала Эльмира.

– Из пригорода Лейпцига. У нас своя ферма. Мои старшие братья остались там, а я уехала в Дрезден.

– Хотела стать визажистом? Но стала… ассистентом?

Ким дернула плечами:

– Типа того. Моя история звучит глупо…

– Это мне судить, – отрезала Мира. – Прости. – Она поймала неодобрительный взгляд Карла и пояснила: – Ты не обязана рассказывать.

– Нет, нет. – Ким оживленно замахала руками. – Я расскажу! Но история правда глупая. В Лейпциге родились братья Каулитц. Я фанатела по группе Tokio Hotel с детства, ходила на концерты, собирала плакаты…

– Да, помню таких, – кивнула Мира.

Фанатизм добрался и до приюта. Девочки от тринадцати до восемнадцати лет носили черно-розовые вещи, романтизировали смерть и провозглашали себя эмо [50]. Мире было девять, она мечтала стать принцессой и считала увлечение «мальчиком из телевизора» далекой от нее проблемой. А пару лет спустя увидела по телевизору Джека Льюиса.

– Я верила, что, когда вырасту и стану работать ассистентом, они заметят меня. – Ким замолчала, пряча лицо за волосами. – Ну вот, говорю же, глупо. Выбрала карьеру в надежде познакомиться с кумирами.

– Вовсе не глупо.

Ким удивленно посмотрела на Миру, будто та стала первым человеком, поддержавшим ее безумную идею. Но Мира понимала. Если бы Джек объявил о поиске ассистента, она бы сделала все возможное, чтобы попробовать. И почему она не влюбилась в братьев Каулитц? Все могло быть намного проще. Увы, ее сердце забрал боксер из Америки.

– Так или иначе, – грустно продолжила Ким, – к моему совершеннолетию Каулитцы переехали в США. Отступать было поздно, поэтому я стала ассистентом. Работа не так плоха, к тому же я могу заниматься любимым делом. – Она указала на волосы Белладонны и обратилась к Карлу: – Это я сделала!

– Очень красиво, – отозвался телохранитель. Его тон был, как и всегда, безэмоционален, и Мира надеялась, Ким не примет холодность на свой счет.

В молчании они допили кофе. Эльмира все думала: сколько их таких, готовых бросить все ради кумира? Пойти на все? Хотя она и не относила себя к касте фанаток, но понимала мечты ассистентки. На секунду ей захотелось довериться Ким, рассказать о Джеке и попросить совет. Например, смогла бы Ким отбить Каулитца у жены? Но вряд ли Ким поймет. Желание Миры – не фанатизм, а что-то сильнее, на грани одержимости.

«Надо сменить тему».

– Ты и Ханса ассистент? – Черт. Неужели эта тема лучше?!

– Да. Но, поверь, тебя Франк любит сильнее. Много о тебе говорит.

– Я не подарок, – усмехнулась Мира. Сердце предательски ускорило ритм. Как бы певица ни злилась на менеджера, она скучала по его наглой ухмылке, а также по их перепалкам, совместным ужинам, беседам до утра. – Представляю, какие гадости он обо мне говорит.

– Вовсе нет! – горячо возразила Ким. – Он переживает из-за ссоры.

Разговор прервал сигнал телефона. Мира открыла сообщение:

«Булочка, нам нужно встретиться. Приходи в бар JK».

– Вспомнишь, как говорится… Мне пора. Приятно было поболтать.

– Взаимно! Я рада, что ты не заносчивая сучка… Ой, прости… – Ким испуганно зажала рот рукой. Ее глаза стали вдвое больше.

Мира расхохоталась: