Лепестки и зеркало

  Перемена настроения Хаатера не внушала оптимизма. Только что он казался психически ненормальным, пребывавшим в бешенстве человеке, а теперь был поразительно спокоен и вежлив. Даже усадил гоэту, прислонив её к гробу.

  Эллину невольно передёрнуло; по телу пробежали мурашки.

  Устроившись рядом, Хаатер достал нож и вынул из ножен меч - так, чтобы при случае мгновенно пустить его в дело.

  - Так как? - напомнила о себе гоэта. Она колебалась: закричать или сидеть тихо? Сомнения разрешил нож, приставленный к груди, и напоминание Хаатера о прямой пропорциональности её жизни и молчания.

  - Помощник, - пожал плечами убийца. - У меня есть знакомые и в Следственном управлении, и в свете, но тут сработали деньги. Когда я увидел тот поцелуй, то сразу понял, где больное место господина Главного следователя. Не сомневаюсь, власти уже вычислили моё место нахождения. Куда бы я ни подался, без магии не сбежать. А тот славный тёмный волшебник сам в бегах... Обидно! Но я не желаю знакомиться с топором палача, поэтому заранее заготовил козырь. Тебя. Выследил, а потом заманил в ловушку.

  - Так заказчик с приворотом - это от вас? - мрачно пробормотала Эллина. Ей хотелось надавать себе тумаков за непроходимую беспечность.

  Хаатер рассмеялся и прошептал:

  - Дважды умница! Ему было велено нанять именно тебя.

  - Но он же свидетель...

  - И что с того? Меня в Сатии и так теперь каждая собака знает. Так что сидим и ждём Ольера ли Брагоньера. Насколько я понял его кодекс чести, твою жизнь он поставит выше правосудия, примет условия. А шанса и дальше портить другим жизнь я ему не дам. Зато будете вместе. Вместе и навсегда, как и говорят при свершении священного обряда брака. Считайте, я исправлю ваш грех.

  - Простите, я не знаю вашего имени, господин...

  - А нам знакомиться не зачем, - резко ответил Хаатер и ухватил Эллину за волосы. От неожиданности та вскрикнула и испуганно закрыла глаза: показалось, что убийца кулаком ударит её по лицу. Но он этого не сделал. Пучок волос под его напором окончательно развалился, запутавшиеся в прядях шпильки царапали кожу. - Зубы заговорить пытаешься? Моя мать тоже хорошо работала языком. Шлюха, родившая меня неизвестно от кого! Все вы одинаковы, и жалости к вам не будет.

  Гоэта истошно закричала, когда Хаатер рывком поднял её за волосы и рванул с шеи шнурок с накопителем. Потом обчистил карманы, забрав все документы.

  - Я, кажется, просил не кричать.

  Оплеуха обожгла лицо. Камень-печатка разодрал кожу, прочертив дугообразную царапину.

  Эллина вновь притихла, пытаясь вспомнить хоть какое-то заклинание, для которого не требовались руки. Увы, таковых она не знала.

  На время оставив гоэту в покое, Хаатер достал огниво, чиркнул и сжёг документы.

  Оставшаяся без опоры Эллина рухнула на колени и разрыдалась. Было жаль и себя, и разрешения на работу, которое до весны не восстановишь. Но всё это имело значение только, если она останется жива.

  Всхлипы гоэты Хаатера не раздражали: он занимался делом. Принёс камень, лопату, ящик со слесарным инструментом и завозился у гроба. Передвинул его вплотную в краю одной из могил, снял крышку, воткнул рядом лопату...

  Время тянулось медленно, мучительно медленно.

  Наступила ночь, уже прохладная, августовская.

  На небе зажглись первые звёзды. С каждой минутой их становилось всё больше, а сами они - ярче.

  Где-то протяжно выли волки, и будто бы смеялись мьяги.

  Эллина покосилась на Хаатера - тёмный силуэт в тусклом свете луны. Спокоен и не боится.

  - Комедия скоро начнётся, принцесса, - наконец произнёс он и встал вплотную к гоэте. Нож упёрся в горло. - Молись, если ещё веришь в Дагора и Сорату. Но такие, как ты, лицемеры, боги их не услышат.

  Хаатер едва успел договорить, когда кладбище озарили вспышки магических светлячков.

  Надежда расправила крылья в душе Эллины, и она, позабыв о ноже, изо всех сил завопила: 'Он здесь!'. За это пришлось поплатиться дыханием и, кажется, трещиной в ребре - бить Хаатер умел.

  Первыми показались судебные маги, но замерли, услышав окрик Хаатера:

  - Стоять, или она умрёт.

  В доказательство серьёзности своих намерений он неглубоко чиркнул по шее жертвы, так, чтобы алая струйка крови потекла по коже.

  Крепко держа, теснее страстного любовника прижимаясь к Эллине, Хаатер вместе с ней сделал шаг вперёд, заняв стратегически выгодную позицию.

  - Я желаю говорить с Ольером ли Брагоньером и только с ним. Иначе жизнь девчушки будет на вашей совести.

  Посовещавшись, один из магов остался стеречь преступника, а другой скрылся.

  Когда Брагоньеру, пожелавшему принять участие в поимке убийцы доложили, что Хаатер взял заложницу, он и представить не мог, что ей окажется Эллина Тэр. Соэр намеревался вести привычную в таких случаях беседу о напрасности сопротивления и неизбежности кары, которую лишь отягчит неразумное поведение преступника, но осёкся, увидев окровавленную испуганную Эллину.

  От самообладания не осталось и следа - Брагоньер не отрывал от гоэты напряжённого взгляда, а рука непроизвольно тянулась к мечу. Эта женщина стала для его сейчас средоточием всего мира.