Лепестки и зеркало

  Сдирая и царапая кожу, соэр рванул крышку на себя. Она не поддалась. Тогда он изо всех сил ударил по ней кулаком. Доски треснули.

  Побледневшая Эллина скрючилась в неестественной позе. Связанные конечности посинели. Глаза были широко раскрыты, в них застыл ужас.

  - Сейчас, подожди минутку. Теперь хотя бы дышишь... Надеюсь, что дышишь, - пробормотал соэр.

  Подтянувшись, он выбрался из разрытой могилы. Мельком глянул на руки - все в кровоподтёках и занозах. Но ничего, кости целы, а остальное неважно.

  Отыскав свой кинжал среди кладбищенской травы, Брагоньер спрыгнул обратно к Эллине и осторожно перерезал верёвки. Помассировал посиневшие конечности гоэты, поднял её и положил на край могилы.

  Соэра душил страх: кожа у Эллины была такая холодная, и он не видел, не чувствовал дыхания.

  Оттащив гоэту подальше от зияющей ямы, Брагоньер разорвал на ней рубашку, не раздумывая, освободил грудь от корсажа. Приложил ухо к тёплой коже, пытаясь уловить отголоски дыхания.

  Убедившись, что грудной отдел позвоночника не повреждён, соэр опустился перед Эллиной на колени и вдохнул воздух в её лёгкие.

  Два вдоха - проверка пульса - массаж сердца. Две дюжины быстрых толчков прямых, т-образно положенных на грудь гоэты рук - и снова дыхание.

  После третьего цикла череды действий Эллина дёрнулась. Появился слабый пульс.

  Соэр замер, не сводя взгляда с лица гоэты. Ему показалось - или дрогнули ресницы? Так и есть - она закрыла глаза.

  Теперь Эллине нужен был врач: следы побоев Хаатера синими и багряными пятнами расцветили тело.

  Брагоньер поднялся на ноги, припоминая, далеко ли ближайший город или деревня. В полутора милях отсюда. Ничего, он дойдёт. Не имеет права не дойти.

  Укрыв Эллину сюртуком, соэр разыскал меч, которым Хаатер тоже побрезговал, и убрал его в ножны. Затем, стараясь не потревожить покалеченные рёбра, взял гоэту на руки и, бережно прижимая к себе, понёс прочь от залитого магическим светом кладбища. На собственное, заставлявшее кривиться плечо не обращал внимания - сущая мелочь по сравнению с жизнью Эллины.

  Судьба смилостивилась над Брагоньером: в полумиле от кладбища обнаружилась его лошадь.

  Эллина очнулась в светлой, залитой солнцем комнате. Приглядевшись, она поняла, что это больничная палата. Только в Сатии лазарета нет. Вернее, есть, но тюремный и для третьего сословия. Представителей второго и первого лечили на дому.

  Сомнения разрешило открытое окно, в которое было видно часть каменных учебных корпусов. Университет.

  Но каких же баснословных денег стоили её перемещение и магический уход, да и за какие такие заслуги?

  Гоэта с удовольствием глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от кошмара гроба. Наверное, он ещё долго будет сниться в кошмарных снах...

  Рёбра фиксировала тугая повязка, живот тоже обмотан... Сама она лежала в чужой ночной рубашке и пахла травами.

  Губа чуть саднила, но это ничего - самое главное, что Эллина могла свободно дышать, что её больше никто не бил, что тьма не сгущалась над головой оскалом смерти.

  Кажется, ей что-то вводили в кровь: забинтован локтевой сгиб.

  Мысли непроизвольно возвращались к той страшной ночи.

  Гоэта тревожилась, где теперь Хаатер, не ворвётся ли в палату, чтобы добить жертву. И что стало с Брагоньером?

  Открылась дверь, и в палату вошёл мэтр Олиох. Главный целитель магического мира Тордехеша приветливо улыбнулся пациентке и пощупал её пульс.

  - Ну, как вы? Очнулись? Доля обезболивающего достаточная?

  Так вот почему она не ощущала дискомфорта!

  - Спасибо, да. Скажите, - Эллина искоса, одними глазами, следила за действиями мага, смешивавшего в колбе какую-то микстуру, - а кто меня сюда поместил?

  - Тот же, кто и выкопал, - пожал плечами мэтр Олиох.

  - То есть? - переспросила гоэта.

  - Господин Брагоньер. Судя по состоянию его ладоней, откапывал вручную. Так что поздравляю!

  - С чем? - Эллина решительно ничего не понимала. Покорно проглотила ложку горького лекарства и попросила успокоительного.

  - Конечно, после такого-то кошмара! Вас ведь заживо похоронили...

  Гоэта кивнула. На глазах навернулись слёзы. Показалось, будто она снова задыхается.

  Маг нахмурился и поспешил привести нервы пациентки в порядок. Уходя, напомнил, что той нельзя ни сидеть, ни вставать. И переворачиваться тоже желательно с чужой помощью.

  - А можно подушки взбить, чтобы я окно видела? - робко попросила гоэта.

  Мэтр Олиох кивнул, устроил Эллину так, чтобы та не скучала, и обещал через полчаса занести успокоительное.

  Гоэта задремала. Разбудило её прикосновение: кто-то поправил одеяло. Открыв глаза, она увидела сидевшего на постели Брагоньера. У него была перевязана голова и, кажется, плечо - под рубашкой бинты просвечивают. Эллина вспомнила: Хаатер ведь ранил его....

  - Добрый день, госпожа Тэр, - вежливо поздоровался соэр. - Как вы себя чувствуете?

  - Спасибо, вашими стараниями. Вам досталось из-за меня...

  - Пустое! - отмахнулся Брагоньер.

  - Но вы же тратите на меня свои деньги...

  - Вас лечат за государственный счёт.

  Эллина виновато кивнула, понимая, что не туда завела разговор. Ввместо того, чтобы поблагодарить, зачем-то помянула деньги.