Лепестки розы мира

Евгений спросил дядю Колю о самоваре, и они втроём занялись его подготовкой. Самовар был никелированный, литров на пятнадцать, а по возрасту – дореволюционный. Он перешёл к дяде Коле и тёте Ане от семейства Фокиных. Дядя Коля рассказал о субботней традиции чаепития, заведённой ещё тётей Катей. Дяде Коле было приятно осознавать, что сейчас он сможет через Евгения и Александра передать своё умение в будущее. Оказалось, что это не такое простое дело – растопить самовар. Евгений внимательно выслушал дяди Колины инструкции и увлечённо начал раскочегаривать исторического монстра. Когда оставалось только закинуть в кувшин, подготовленные шишки, Александр напомнил дяде Коле о его обещании рассказать об окончании истории с Пасюком. Дядя Коля сразу стал серьёзным, и стало понятно, что вспоминать о той истории, ему будет нелегко.

– Расскажу, раз обещал, – дядя Коля глубоко вздохнул, взгляд его устремился мимо друзей в неизвестную далёкую точку, и он начал свои воспоминания.

Рассказ старика, я воспроизводить не буду. Рассказывал он ту историю нехотя и без подробностей. Но поскольку, я знаю о ней из других источников, то предложу вам свой вариант.

После разрушения дома Силантьича, Николай и Прохор, оборудовали под жильё подвал. Он оказался вполне пригоден для ночлега и хранения вещей и продуктов. Основное время днём они проводили, бродя по Москве, в поисках посильной работы и развлечений. Благодаря Прохору, их жизнь не была ни скучной, ни голодной. Много раз Николай начинал разговор с другом о том, почему их беспризорная жизнь не кажется такой несчастной, как у многих их ровесников, но всякий раз Прохор находил более интересную тему для обсуждения. Прохор был прирождённый психолог. Никола всегда ошарашено наблюдал, как Прохор совершенно спокойно мог заговорить с незнакомым человеком, как со старым знакомым. При этом и сам незнакомец охотно шёл на сближение и предлагал свою помощь друзьям. Никола не раз убеждался, что Прохор всегда помнил всех случайных знакомых не только по именам, но и помнил о них даже незначительные факты, хоть раз упоминавшиеся в разговоре. И это подкупало человека. Прохора сразу признавали за своего, и помогали соответствующе. Так что в центре Москвы, друзья чувствовали себя вполне вольготно.

Раз в неделю они ходили в баню, почти каждый вечер ходили в кино, иногда, в цирк или театр. Несколько раз гостили у Верочки и капитана. В каждый их визит, Прохор приносил Верочке цветы, девчонкам покупал сладости, а капитану папиросы. А уж для Верочкиных соседей, появление в квартире Прохора, был сам по себе праздник. Николай много размышлял над загадкой, что именно в Прохоре, так привлекает к себе людей. Причём, всех возрастов: от детей до стариков. Ответ Николай нашёл, только после того, как ему самому пришлось расстаться с другом. Он понял, чем притягивал к себе Прохор. В нём было завораживающее бесстрашие перед жизнью. Бесстрашие, которое родилось от знания жизни и веры в неё.

Однажды, в буфете кинотеатра, куда Прохор с Николаем непременно наведывались перед просмотром фильма, они с наслаждением уплетали мороженое. По лестнице, из холла в буфет поднимался, настоящий богатырь, с казавшейся, на его фоне, миниатюрной, девушкой. Одет богатырь был в парадный китель, с погонами старшего лейтенанта. Грудь его украшали несколько орденов и звезда Героя Советского Союза. К стойке буфета, он двигался, вытаращив влюблённые глаза на свою спутницу. Когда парочка проходила мимо сидевших на скамейке Прохора и Николая, Прохор выставил ногу, с намерением, сделать старшему лейтенанту подножку. Но проходивший офицер, задев ногу Прохора, всего лишь, смахнул самого Прохора со скамейки. «Вот медведь!» – вырвалось у Прохора в адрес богатыря. Старший лейтенант бросился к Прохору с извинениями и помог ему подняться. «Вот, как был медведем, так и остался!» – Прохор обхватил шею, склонившегося над ним богатыря. Старший лейтенант отцепил от себя Прохора и вгляделся в его лицо. «Проня! Живой!» – воскликнул офицер и прижал Прохора к себе. Здоровяк оказался старым знакомым Прохора, по Жиганской слободке. Звали его все Иван-Медведь. Славился он необыкновенной физической силой уже с юных лет. Убежал из деревни в Москву, в надежде поступить в цирк. Надежды оказались напрасными. Но, зато, своими физическими возможностями, молодой Иван приглянулся ворам. Наивного деревенского парнишку быстро втянули в свои дела. Когда, в начале войны, его, вместе со всеми обитателями воровской слободки, взяли, ему был всего двадцать один год. Наивным, к тому времени, он уже не был, и сумел убедить дознавателей, что его место на фронте. Воевал в армейской разведке. Как воевал Иван, говорили его награды. Был два раза ранен: первый раз под Москвой, а второй уже в Польше. После второго ранения, его демобилизовали. Командир разведывательного батальона, знавший об Иване всё, отправил его в Москву, с письмом к родителям дать приют однополчанину. В родительском доме своего командира Иван познакомился с соседской девушкой. После Победы они собирались пожениться.