Лепестки розы мира

После визита к Пасюку, друзья вернулись в Катину комнату уже под утро. Поговорить с Прохором наедине Николаю никак не удавалось. А ему не терпелось узнать у Прохора, почему эпилог с Пасюком вышел таким неэффектным и невразумительным. Пришлось Николаю ждать, пока они не возвратились в подвал Силантьича. Я объясню вам, чем был так занят Прохор. Дело в том, что с первых дней знакомства, Катя сразу отнеслась к Прохору, как к человеку, с которым можно делиться секретами, и у которого всегда можно было получить житейский совет. Катя рассказала Прохору о своих девичьих сомнениях. Повод к ним, появился после того, как Катя увидела своего Ивана в костюме из театра, который притащил Прохор. Объяснить Кате, что это связано с тем, что Ивану предстояло дело, в котором он не может участвовать, в форме офицера Красной Армии, не сочли возможным. Вот поэтому Катя и вообразила, что костюм был приобретён Иваном ко дню свадьбы. А ничего, чтобы соответствовать костюму Ивана, в Катином гардеробе не было. Я не сумею пересказать всех мыслей Кати на этот счёт, но, поверьте мне, все они были самыми трагическими. Прохор не считал это девичьей блажью и отнёсся к волнениям девушки очень серьёзно. Об этом разговоре Ивану с Николаем он не рассказал. Зато, провернув какую-то многоступенчатую комбинацию, он, у того же знакомого театрального костюмера приобрёл шикарное платье, кажется задействованное, в своё время, в нескольких пьесах Максима Горького. Катя была на седьмом небе.

В праздничный светлый Первомайский день Николай и Прохор вернулись в подвал Силантьича. После ужина Прохор сам начал разговор о Пасюке. Ясно, что он уже знал обо всех недоумениях Николая. В представлении Николая, апофеозом разоблачения Пасюка должна была быть сцена передачи врага и его сообщницы в карающие руки советского правосудия, и никак иначе. В его мечтах, они с Прохором, в непонятно откуда взявшихся красных пионерских галстуках, обличали злодейскую парочку перед изумлёнными чекистами. Далее следовало чествование героев в школе Николая. И, как заслуженная награда, – зачисление друзей в Суворовское училище. Так что, объяснений Прохора, в тот вечер, Николай не понял. А, по словам Прохора, выходило, что приходили они к Пасюку в тот вечер не для его наказания, а для его спасения.

Победный Май запомнился Николаю, как один праздничный день. И люди, и сам город, и даже природа были наполнены счастьем. После свадьбы Ивана с Катей, растянувшейся на неделю, Николай и Прохор переходили из гостей в гости по всей Москве. К Силантьичу друзья вернулись только в середине июня. Всё вокруг зеленело и уже не выглядело таким мрачным, как раньше. Николай даже предложил Прохору заняться восстановлением дома. Но Прохор на это предложение только грустно улыбнулся. Для ночлега, из старого сена и сохранившегося тряпья друзья соорудили под крышей мастерской что-то среднее между шалашом и гнездом. Когда за полночь они легли спать, Прохор сообщил Николаю, что это последняя их ночь во владениях Силантьича, и что завтра им предстоит расстаться. Прохор успел только объяснить, что всё это было когда-то напророчено его колдуном. Как это должно произойти и почему именно завтра, Прохор сам не знал, только повторил множество раз, что всё у Николая будет хорошо и чтобы он ничего не боялся. Николай догадался, что к этому расставанию Прохор готовил его уже давно. Всплыли в памяти его некоторые фразы, сказанные как будто без повода и никому, но смысл которых стал понятен в эту минуту. Остаток ночи они посвятили воспоминаниям о веселом и, теперь казалось, безмятежном времени, проведённом в спасительной заводи Силантьича и совместных московских приключениях.

Друзья проснулись во второй половине дня. О предстоящей разлуке не говорили. Выпили чаю, навели порядок, как если бы им предстояло сегодня вернуться, и по прямой отправились на Курский. Как только друзья перешли железнодорожный путь, взобрались на погрузочный перрон и направились в сторону здания вокзала, сзади послышался топот бегущей толпы. Ватага беспризорников удирала от десятка милиционеров. Друзья посторонились. Бегущий во главе милиционеров капитан бросил на них свой взгляд и, не сбавляя скорости, крикнул назад: «Сержант, задержи этого!» Сержант остановился и взял Николая за рукав. Прохор, при этом, остался свободен. «Ладно, пошли!» – скомандовал Прохор сержанту. Они пошли втроём. Когда вышли к платформе, которая была заполнена ожидающими поезда, Прохор остановил сержанта. «Всё, Никола» – стараясь улыбаться, Прохор обнял на прощание друга, показал сержанту рукой двигаться вперёд, мимо вокзала на перрон и пропал из виду. Сержант никак не отреагировал на исчезновение Прохора и повёл Николая в указанном ему Прохором направлении. Николай уже собирался вырваться и убежать, чтобы вернуться к дому Силантьича. Но тут, как раз и произошла встреча, его и Дмитрия Алексеевича. Опять же, напомню вам, что это мой пересказ тех событий. Дядя Коля уложился в десяток коротких предложений.