Лепила [СИ]

Сам я не курю, а вот Серега чадит, как битумоварка, как ни ругаем мы его с Котофеичем. Николаевна вообще, при первом же посещении нашей комнатенки уносит с собой все мало–мальски пригодные для использования в качестве пепельницы емкости. Вот и сейчас Сергей чертыхнулся не найдя пустой банки из под кофе, которую он облюбовал в последнее время, однако, быстро нашел ей замену в виде пустой коробки из–под гентамицина.

— Спасибо, что подстраховал, — поблагодарил я.

— Да ладно, — усмехнулся я. — Не подстрахуй я тебя, меня бы Инесса потом затерроризировала. По гроб жизни врагом стал бы.

— Никуда не дергали?

— Поправили один перелом в приемном на калипсоле.

— А у нас?

— Тихо, у дедушки на мониторе несколько парных экстрасистол проскочило, пихнул лидокаина.

— Миллиграмм на килограмм?

— Угу. После этого — нормально.

— Ну и ладно. Пойдешь уже?

— Да, надо еще в парнике полить.

— Вот блин, я и забыл, что ты у нас мичуринец, грушу на вербе растишь. Еще раз спасибо.

— Сочтемся. — Серега пожал мне руку, снял халат и пошел к выходу.

Я быстро сделал вечерний обход. Сереге я, конечно, доверяю на все сто, но порядок есть порядок. Уверен, он меня тоже перепроверил бы, на том реанимация и стоит — руку на пульсе надо держать постоянно.

Закат был красивым. Солнце красным яблоком опускалось все ниже, просвечивая через листву кленов, а затем провалилось за горизонт, оставив после себя малиновую полоску на быстро темнеющем небе. В открытое окно веяло теплым ветром, негромко шумела машинами близкое шоссе. Санитарка зажгла лампы дневного света. Ближе к 21.00, когда все дела уже были закончены, я уселся в любимое кресло–каталку. Отталкиваясь ногой, я немного покатался по коридору, а затем подъехал к столу. Среди прочих бумаг страницами вниз на нем лежала книжица карманного формата. Не заглядывая в график, уверенно можно сказать, что сегодня дежурит Светка–конфетка. Если бы дежурила Наташка или Людочка, на книжке была бы нарисована обнимающаяся полуголая пара, но Светка любовные романы не уважает, ей подавай что–нибудь криминальное. Вот и на этой книжке был изображен весь стандартный набор: пачка долларов, пистолет, нож в волосатой татуированной лапе и чья–то окровавленная физиономия. И что же это за шедевр, ага, вот: «РВНП: руку — вору, нож — прокурору». Автор — А. А. Алтайцев. Я то, помнится, в детстве читал книгу с другой аббревиатурой — «РВС», автор А. Гайдар.

— Света, — крикнул я, — я у тебя книжонку возьму посмотреть, любовных писем у тебя там нет?

— Берите, только страницу не закройте, — отозвалась та из процедурной.

— А книжки вниз страницами, кстати, класть — не есть хорошо. Закладку заведи, — сварливо сказал я.

— Будете критиковать — пойдете читать «Вестник интенсивной терапии», — хохотнула Светка.

— Все, умолкаю. — Заложив страницу пальцем, я наугад открыл книжку: «…и с хрустом вбил кости носа в мозг…». — Все ясно, по анатомии автору двойка. Дальше, о: «… — От чего же он умер, господин полковник? Отравился?

— Отравился, лейтенант, но не водкой.

— А чем же?

— Край бокала был смочен ядом кураре, который мгновенно проник через ладонь, а затем достиг мозга…» По фармакологии — два, по патофизиологии — пожалуй, кол!

Я потерял интерес к книге и положил ее на место.

— Ну что, будете читать? — спросила розовощекая Света.

— Нет, не хочу, А. А. Алтайцев ничего не смыслит в медицине.

— Почему?

Я снова взял «РВНП…» и, быстро пролистав ее, прочитал, уже вслух, заинтересовавшие меня отрывки.

— Ну и что? — недоумевающее вскинула брови Светка.

Я вздохнул.

— Нет у человека, если он, конечно, не сын Буратино, таких костей в носу, что их можно аж в мозг загнать. У обычного индивидуума есть две малюпасенкие косточки, по одной возле каждой орбиты, но достаточно посмотреть на первые страницы любого топографического атласа по анатомии, — там великолепно изображен череп, чтобы понять, — в мозг эти косточки можно загнать только вместе со всем лицом, снеся при этом полчерепа, а уж никак не ударом локтя, пуская даже и каратистского.

— А это что? — Светка помяла пальчиком свой вздернутый носик.

— А это, милая, хрящ, который можно перебить, не дай тебе Бог, но вбить в мозг — ни коем образом, а то среди хоккеистов и боксеров была бы жуткая смертность. Нет, вообще–то я не спорю, убить человека ударом локтя в переносицу — можно, как и вообще любым сильным ударом в голову, но что касается вбивания костей… — пардон. Ну, не гвозди же это, в конце концов.

— Ну, ладно, а с отравлением–то, что не так?