Лес

Сергей быстренько сходил за плодами, ежась от холода. С трудом нашел только один. Самый последний. Некоторое время он думал: оставить или не оставить? Решил, что от одного плода проку все-таки мало. Разорвав его пополам он большую часть протянул Элоре.

– Последний, – сказал он устало.

Девушка ничего не ответила, в темноте не заметив его заботы, иначе бы возмутилась.

Несмотря на голод, они старались не торопиться, невольно растягивали, так как потом из еды у них оставалась только вода и гусеничная сметана. Некоторое время они ели в полном молчании, думая каждый о своем, и эти мысли совсем не были веселыми. А эта тишина становилась все тягостнее и тягостнее.

– Давай поговорим о всех этих событиях, – первым не выдержал Сергей возникшего напряжения. Сказал просто так, чтобы не молчать. Да и когда-то надо было начинать этот разговор.

– О каких? – не поняла Элора, тщательно облизывая пальцы.

– Ну, о наших с тобой перемещениях с планеты на планету, например, – уточнил он. – Кстати. Может гусеничной сметаны? А то голод от этой малости только усилился.

– Хорошо, – согласилась Элора, и Сергей сбегал к гусенице, наполнив две скорлупки. Вернулся обратно.

– Мы же говорили об этом сто раз, – грустно сказала она, благодарно кивая и беря свою скорлупку.

– Давай еще раз, – повторил Сергей, понимая, что тут явно опять что-то со временем.

Элора пожала плечами. Отхлебнула. Без всякого отвращения. Подумала. Снова отхлебнула.

– Ну хорошо, – согласилась она. – По крайней мере, я стала жертвой эксперимента. А вот ты как попал во все это – мне не совсем понятно. Поначалу я думала, что ты специально преследуешь меня с целью вернуть обратно. А сейчас я и не знаю что думать. Так что на самом деле это тебе надо объясняться, а не мне.

Я бы рад, с горечью подумал он, если бы хоть что-нибудь знал.

– А что за эксперимент? – решил поподробнее разузнать он.

Девушка покачала головой.

– Научный, – задумчиво сказала она. – Я и сама толком не знаю. Уже в этом мире долго думая над всем этим я пришла к выводу, что меня просто использовали как подопытного кролика и я ни о чем не подозревала. Что-то в клетках у меня было особенное, чего ни у кого больше не было. – Сергей насторожился. – И вообще, странно, что ты только сейчас заинтересовался этим. Раньше ты не проявлял никакого любопытства. И это тоже было не в твою пользу, так как создавалось впечатление, что из нас двоих ты один точно знал, как попал в этот мир и с какой целью.

Да уж, подумал он, женская логика довольно интересна.

Между тем гусеница подъела остатки разбросанной кожуры. Потыкалась, в поисках новой пищи, но ничего не нашла. Немногочисленные обрывки лиан, разбросанные по полу, она упорно не ела.

Видя это, они, вздохнув, отдали ей свой спальный лист, еще теснее прижавшись друг к другу от холода и кутаясь в жалкий остаток караульного листа.

– А ты как попал в этот мир? – спросила Элора, мелко подрагивая и наблюдая, как их изрядно помятое одеяло медленно исчезает в челюстях гусеницы.

– Да тоже, в общем-то, в результате эксперимента, – ответил он. – И тоже, кстати, не по своей воле.

– Выходит, мы с тобой – жертвы? – еле заметно улыбнулась она.

– Выходит, – тоже улыбнулся он. – Вот, мучаемся теперь…

Покончив с листом Принцесса в поисках еды потыкалась в кокон Эи носом (который уже принялся затвердевать), подъела оставшиеся от дриады венок и завядшие ожерелья, которые украшали руки, ноги и бедра дриады. Насторожившись, пошарила вокруг себя в поисках чего-нибудь еще съестного. Замерла в недоумении.

Заметив это, Сергей и Элора, вздохнув и не сговариваясь, сняли с себя охранный лист и подсунули его гусенице

Обхватив свои длинные ноги руками и прижав коленки к обнаженной груди Элора пыталась согреться.

– Надо будет перенести кокон Эи к Принцессе, – вдруг сказала она. – Мешает. Да и нехорошо, что он лежит вблизи нашего туалета. Не по-товарищески это как-то.

Быстро спрыгнув с гамака, она на цыпочках подбежала к кокону и схватила за острый край.

– Да он теплый! – неожиданно воскликнула она.

Сергей подошел к ней на помощь. Дотронулся ладошкой, от холода нетерпеливо переступая босыми ногами.

– Действительно, – удивился он. – Слушай, давай положим его к нам в гамак. Все теплее будет.

Прижавшись к кокону, они лежали в гамаке, поочередно отхлебывая сметану из маленькой скорлупки и отчаянно мерзли, молча наблюдая, как Принцесса доедает последний лист. Вот осталось на пять укусов, вот уже – два, один, все… Гусеница покрутила головой в поисках пищи – но рядом ничего уже не было.

– Ну вот и все, – вздохнул Сергей. – Интересно, на сколько у нее хватит запасов сметаны? И как на нее подействует голод? Погибнет?

Он встал. Подошел к Принцессе. Набрал розовой жидкости на полскорлупки – больше у нее не было. Протянул Элоре.

– Возможно, это последняя, – сказал он.

На этот раз Элора добросовестно отпила свою половину.

Осушив до дна емкость, Сергей, стараясь не глядеть на Элору, решительно снял с себя свою слабенькую набедренную повязку.

Элора улыбнулась.

– Тебе-то уж точно неудобно без одежды, – сказала она.

– Ко всему надо привыкать, – ответил он.