Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

— Аааааа… — понимающе и как-то обреченно протянул Ким, — но почему это должен делать я? Разве он сам не может? Ему реально это быстрее сделать, к тому же бесплатно!

— Ты вывозил, тебе и возвращать! — назидательно заявил Чжан, возведя к небу палец. — Заодно проверишь все ли взял, окна закроешь, электроприборы из розеток повытыкаешь, скоропортящиеся продукты из холодильника заберешь, а то неизвестно когда Минсок туда явится.

— Это да, — согласился Чондэ, угрюмо покачивая головой, — но ты уверен, что так необходимо делать это прям сегодня? Я хочу сказать, нам не обязательно с этим так спешить…

— Нет, — развел руками Исин, — дело-то твое. Не хочешь спешить, не спеши. Можешь хоть в слоумо все это делать. Просто ты помни, что у тебя два варианта: либо переезд, либо работа. Сам выбирай, чем будешь заниматься завтра.

— Ну, — воодушевленно заявил Чондэ, вскакивая, — переезд, так переезд.

Исин лишь хмыкнул в ответ, после чего быстрым движением отпер дверь и перевернул табличку. Ох, чувствовал он, что успеет еще хлебнуть горя. В смысле, кто-нибудь до него когда-нибудь был настолько рисковым человеком, чтобы одновременно крутить с Чондэ шашни и быть его начальником? Выжившие после этого есть? Минсок состоял с ним в тесных родственных отношениях и при этом был его начальником. Назвать Минсока живым было очень сложно.

— Я здесь задержусь еще… хрен знает на сколько, так что можешь меня не ждать…

Чондэ помедлив кивнул и прокрутил на пальце ключи от дома. Исин неуверенно замер в дверях, бросая на молодого человека задумчивый взгляд. И сцена эта отчего-то выглядела драматично, как будто Штирлиц видит свою жену, а сказать ничего не может.

— Как скажешь…

Исин кивнул на эту фразу. Как-то трагичное прощание у них не клеилось. Да и черт с ним. Зачем им эта театральность? Им уже не 18, можно и обойтись без соплей. Хватило уже однажды с Чондэ попрощаться, спасибо, больше не хочется.

Чжан двинулся в сторону служебного помещения, чтобы сообщить, что пришло время работать, негры, солнце еще высоко. Заодно и обстановку разведать. Больно уж у них там тихо было. Только где-то на середине пути на Исина резко напали объединившиеся в банду совесть и чувство вины. Не по-христиански как-то он поступал. Неужели просто так возьмет и уйдет? Понятное дело, что с Чондэ они увидятся и скорее всего этим же вечером, но все равно, чего это ему просто так уходить. Неправильно это.

Потому-то он резко сменил траекторию. Стремительно развернулся и направился в сторону Чондэ, как бы странно это со стороны и не выглядело. И все лишь для того, чтобы смазано чмокнуть в щеку в знак своей любви и пробормотать невнятное:

— Ну, до скольки-то там… до вечера, короче.

— Да, — только и произнес Чондэ, которого застали врасплох. И он просто окаменел. Стоял как памятник Ильичу и глядел в светлое будущее.

Исин не сразу просек, что не сделал этим лучше. Наоборот добавил ситуации какой-то сомнительности, но теперь он хотя бы мог сказать, что сделал все, что мог. Совесть и вина, вскинув руки, принялись отступать назад.

— Я люблю тебя, — попытался исправить ситуацию Чжан.

— Я помню, — нахмурился Чондэ, стыдливо опуская голову, — зачем постоянно об этом напоминать?

— Чтобы не забыл, — резонно заметил Исин, — ты помнишь только потому, что я тебе постоянно об этом напоминаю.

— Звучит на удивление логично, — отстраненно согласился Чондэ, созерцая носки своих ботинок.

— А ты меня любишь, напомни? — иронично поинтересовался Чжан.

— Мммм, — неуверенно протянул молодой человек, — мне бы кто напомнил…

— В смысле? — удивленно дернул головой Исин. — Ты забыл о том, любишь меня или нет?

— Запамятовал…

— Если знаешь, что память у тебя дырявая, можно же было себе на руке написать, в кошелек вложить или на холодильник записку приклеить! Что-то вроде «я люблю Чжан Исина». Неужели было сложно?

— Я забыл…

— Ой да к черту тебя, — махнул рукой Исин. — Ты хоть кто я такой помнишь? Помнишь где находишься?

— Я что по-твоему старик с Альцгеймером? — раздраженно зашипел Чондэ. — Я, конечно, стар, но не настолько! Все я помню!

У Чондэ в последнее время появился какой-то пунктик связанный с возрастом. Дело было в том, что Исин в разговорах на это часто указывал или делал отсылки. А может быть это было связанно с тем, что даже сейчас все живые старики все равно раза в два Чондэ моложе.

И пусть Чондэ выглядел как представитель современной молодежи, он прожил слишком долго, чтобы понимать тех, кто по паспорту были его ровесниками. Из-за этого он чувствовал себя старым. Он уже не поспевал за тенденциями и модой, все тренды доходили до него с опозданием, и в обществе он был словно динозавр. Но хуже в этом было то, что даже старперы, с которыми его сравнивали, были для него молодежью.