Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

— Знаешь, Оле, — тихо проговорил Исин, — я понимаю, что был не прав, что ты еще ни разу не дал мне повода усомниться в своих словах, но…

— У тебя были тяжелые дни, не так ли? — понимающе произнес Чондэ. — Я знаю. У всех бывают тяжелые дни. У меня их было чуточку больше, чем у тебя. Поэтому я хочу, чтобы ты знал, Чжан Исин: не важно, насколько плохо или тяжело тебе было, это не должно мешать тебе радоваться жизни. Именно трудности дают нам понять, как важны минуты счастья. Впереди у тебя еще много тяжелых дней, еще больше чем было до этого. Но не думай о них, потому что они проходят. Сейчас и здесь, нет повода унывать из-за случившегося, потому что все это уже в прошлом. Цени минуты настоящего, потому что именно они самые ценные и самые незаметные. Именно они преисполнены счастьем, а мы их упускаем. Чтобы быть счастливым, научись видеть их среди вороха суеты и забот. И улыбайся, Чжан Исин… улыбайся.

Чжан Исин поджал губы, чувствуя, как болезненно сжимается его сердце от слов Оле. Внутри что-то переворачивалось от мягкого голоса этого человека. Его слова звучали как истина, в них не хотелось даже усомниться. Они были полны безграничной мудрости, но не это заставляло Исина так болезненно их воспринимать. Это было не в самих словах, не в их сути, а где-то между строк, и находило отражение на глубине глаз Чондэ.

— Оле, — сдавленно произнес Исин, — я собираюсь тебя обнять.

— Стой, что…? — только и успел сказать Оле-Лукойе, и звонко засмеялся, когда молодой человек почти нырнул в его объятья.

Исин прижимался к Чондэ, словно бездомный котенок, нуждающийся в защите и любви. Он уткнулся Оле в плечо, и до боли, до побелевших костяшек вцепился в пальто на его спине, словно боясь, что его могут оттолкнуть.

— Я всего лишь хотел сказать тебе, Оле, — зашептал Исин, — что иногда мне бывает страшно, иногда я не понимаю, что происходит, и мне бы хотелось, чтобы кто-то просто взял меня за руку или ободряюще похлопал по плечу, сказав, что все будет хорошо. Я не такой сильный как ты, Оле. Мне нужна поддержка и защита. И я не против получить её от тебя, когда в ней нуждаюсь. Ты ведь такой мудрый, ты должен это понимать.

— Долгая жизнь не означает мудрость, — Чондэ сцепил руки, обнимая Исина за плечи и прижимая к себе, — я прожил достаточно, чтобы обдумать многие вещи, но недостаточно, чтобы научиться понимать других людей. В конечном итоге, с людьми я прожил меньше, чем без них. И как бы сильно мне не было неприятно отождествлять себя с ними, я должен признать, что спустя столько лет, я все еще больше человек, чем мне бы хотелось в это верить…

— О чем ты? — Исин немного отстранился, чтобы заглянуть в черные глаза Оле-Лукойе, отражающие кроваво-красное небо.

— О том, что этот мир полон людьми не похожими на тебя, что очень прискорбно. Иногда мне доводилось видеть такое, что было противно даже допускать мысль, что я тоже человек. И, тем не менее, это было то, что заставило меня понять, что я, на самом деле, не сильно отличаюсь от них.

Исин вопросительно приподнял бровь и непонимающе склонил голову на бок. Несмотря на то, что Чондэ говорил напрямую, он всегда увиливал от сути. Ходил кругами, путал, поэтому получалось, что даже когда он говорит все, он не говорит ничего. Это создавало иллюзию искренности, но на самом деле только умножало количество загадок и вопросов, окружавших образ Оле-Лукойе.

Молодой человек не мог знать, не мог даже мысленно в теории допустить, что происходит в голове Чондэ. Какой путь он проделал вплоть до их первой встречи, что осталось за кадром. Исин не знал, какой была жизнь Оле, но в глубине души понимал, что в ней было и есть много боли, грусти и одиночества. Это отражается в его глазах, вместе с бескрайним небом, по которому нечаянно разлили закат.

Исин снова уткнулся в плечо Чондэ, вдыхая приятный запах горячего шоколада вперемешку с запахом страниц новой книги.

— Ты замечательный, Оле, — со всей искренностью проговорил Чжан, стараясь передать в короткой фразе всю безграничную палитру эмоций, которую привнес в его жизнь Чондэ. Исину просто не хватало слов, чтобы выразить сейчас то, как важно ему присутствие Оле-Лукойе в его жизни. Он хотел хоть как-то сгладить боль и одиночество Чондэ, но не имел на это власти. Не находил слов, чтобы сказать, что их встреча была, возможно, переломным моментом в жизни Исина, и он бы очень хотел, чтобы эти приключения не исчезли бесследно с наступлением утра, потому что, в конце концов, Чжан Исин будет очень скучать.

— Нет, Чжан Исин, — Чондэ осторожно отстранил от себя молодого человека и сделал шаг назад, заглядывая ему в глаза, — это ты замечательный.

И он привычно нежно растянул губы в добродушной улыбке, а глаза его загорелись еле уловимым чувством, похожим на любовь. Оле-Лукойе вновь коснулся щеки Исина, и молодой человек закрыл глаза, болезненно хмурясь, потому что ему казалось, что никто в этом мире не был так заботлив и нежен с ним.

— Что ж, — неожиданно громко, с наигранным энтузиазмом, сказал Чондэ, — нам пора. Приключения вечно ждать не будут. Идем.