Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

Чжан почувствовал прохладный ветер на своей щеке, где секундой назад был жар чужого прикосновения, и открыл глаза. Оле-Лукойе игриво улыбнулся, мотнул головой в сторону и многозначительно двинул бровями. Исин не шелохнулся. Его настроение не менялось так внезапно, как у Оле. Он не был способен так просто переключиться на что-то другое, пойти дальше, словно бы и не было этого разговора. Для Исина имело значение каждое слово, он тщательно запоминал их, крутил в голове то так, то эдак, всеми силами пытаясь ничего не забыть. Память о случившемся, каждое слово Оле, это все, что останется у него, когда история закончится. Исину бы очень хотелось, чтобы у него было не семь, а бесконечное множество таких снов, но этому никогда не бывать. У волшебства всегда есть предел. У всего есть свой предел.

— Оле, — вдруг не своим голосом вскрикнул Исин, заставляя Чондэ, ушедшего далеко вперед, остановиться.

— Что? — Оле-Лукойе обернулся, с интересом разглядывая изменившееся лицо Чжана, который болезненно хмурил брови, словно пытаясь не заплакать, и закусывал губу. Чондэ даже на мгновение показалось, что глаза Исина слезятся, но это, наверное, было из-за сильного холодного ветра, который бушевал на такой высоте. Именно он и приводил острова в движение.

— Когда сны закончатся, мы больше не увидимся?

— Скорее всего.

— Я не хочу, чтобы все так закончилось, — мотнул головой Исин и отступил назад.

— Все когда-нибудь заканчивается, Чжан Исин, — Оле мягко улыбнулся, — не забивай себе этим голову. Если ты так боишься конца, не стоило даже начинать…

— Но Оле…!

— Тсссс, — Чондэ поднес палец к губам, лишь на секунду прикрывая глаза, которые тоже слезились, конечно же, от ветра, — не думай об этом, Чжан Исин. Мы ведь еще не расстаемся. У нас впереди еще много приключений. Столько всего, что я должен тебе показать… так что не плачь и не грусти сейчас, ведь ничего еще не закончилось. Давай продолжим наше путешествие, мы и так слишком сильно здесь задержались…

И он улыбнулся очень горько и нежно, так, как улыбаются, когда прощаются со старым другом навсегда. Он знал, что конец неизбежен, и его сердце, как и сердце Исина, болезненно сжималось от осознания, что им придется расстаться. Оле-Лукойе знал это с самого начала, задолго до того, как началась эта история, и даже несмотря на то, что, как ему казалось, он был к этому готов, он все равно хотел оттянуть момент прощания как можно дальше. Оле-Лукойе не любил прощаться, он всегда уходил по-английски, но в этот раз он готов был сделать исключение, как бы тяжело ему не далось бы это прощание. Поэтому он и не хотел говорить о нем раньше времени. Это портило впечатление от каждого сна. Чем меньше их оставалось, тем сильнее Оле смаковал каждый из них, тем ценнее был для него каждый следующий.

— Давненько я здесь не был, — Чондэ принялся озираться, скрывая болезненно ноющие от слез, покрасневшие глаза, — здесь все так изменилось. Опрометчиво было идти сюда без карты…

Исин опустил голову, нервно пряча руки в карманы. Он не хотел портить момент своей сентиментальностью, знал, что не стоит раскисать, но просто не мог, не хотел думать о том, что будет конец. Для него это вдруг стало важным. С самого начала, в свой самый первый сон, он и подумать не мог, что для него все может обернуться так болезненно. Он будет скучать по постоянным перепалкам, по доброй улыбке, по незабываемым впечатлениям. И когда пришло осознание насколько сильно он хочет, чтобы снам не было конца, он понял, как важен момент настоящего. Что именно из них состоят его воспоминания, которые останутся с ним. Исин не хотел терять ни секунды происходящего, поэтому он улыбнулся, пусть через силу, пусть очень болезненно, но заставил себя улыбнуться и почувствовал, как он счастлив, находясь здесь и сейчас. Настолько, что даже хотелось плакать.

Он будет сильным. Он будет наслаждаться каждым моментом так, будто сны никогда не закончатся. Будто сегодня их первая встреча и впереди еще столько всего, что Оле-Лукойе хотел бы ему показать.

— Идем, Оле, — Исин подбежал к Чондэ, подхватывая его под руку, — нам не нужна карта, мы как-нибудь сами.

— Что? — засмеялся Оле, смотря, как горят радостью и жаждой приключений глаза Чжана, а с его губ не сходит восхитительная детская улыбка, оставляющая на щеке ямочку. — Разве это не опасно…

— Все в порядке, — прервал его Исин, — я же с тобой. Ты ведь не дашь меня в обиду, — он лукаво посмотрел на Чондэ, — не дашь ведь, правда?

— Конечно нет, — Оле-Лукойе потрепал молодого человека по волосам и отвернулся, осматривая улицу, начинающуюся прямо с переулка, куда они приземлились, — для начала нам нужно оглядеться. Здесь все кажется мне таким незнакомым…

— Как давно ты был здесь? — спросил Исин, выворачивая вместе с Оле из-за угла дома прямо к главной улице.

— Лет пятьдесят, возможно больше, но никак не меньше, — задумчиво пробормотал Чондэ, и растерянно замер, когда они оказались на главной улице, — только посмотри на это, все изменилось сильнее, чем я ожидал…