Лес Гримм

Когда-то мир был пропитан магией, рассказывал отец. Ей были наполнены вода, воздух, земля и все, что на ней росло. Магия пребывала в гармонии с людьми и помогала им вести мирное существование. Некоторые люди даже обладали магией, как, например, бабушка со своей способностью предсказывать будущее. Но по мере того как магией злоупотребляли или забывали о ней, она пряталась глубоко под землей, или под водой, или высоко в недосягаемых небесах. Остались только очаги магии, особые места, которые не были заброшены и которые до сих пор почитаются их обитателями. Лес Гримм был одним из таких уголков, как говорил отец, местом, где сохранилось волшебство.

Убийство, произошедшее в Лощине Гримм, стало ужасным оскорблением для леса, особенно после того, как неизвестный убийца использовал величайший дар леса, Книгу Судеб, чтобы загадать желание и с его помощью оборвать жизнь другого человека. Магия леса не просто спряталась, она обернулась против деревни и прокляла всех нас.

Как только книгу найдут, точнее я найду, я должна буду загадать бескорыстное желание, чтобы снять это проклятие. А что может быть более бескорыстным, чем пожелать спасти маму?

Аксель останавливается.

– Думаю, мы нашли тропинку, по крайней мере одну из них.

– Слава богине. – Я потираю спину, чтобы унять боль. Может, скоро мы сможем разбить лагерь. Я осматриваюсь по сторонам и хмурюсь. – Где она?

Он пинает туман, который отступает назад, как волна, и открывает тропу шириной около двух футов. Я не могу сказать, насколько далеко она тянется. Достаю свой набор кремней и зажигаю свечу в фонаре. Аксель сильнее разгоняет туман, и больше белых облачков рассеивается. Прежде чем они снова сгущаются, я отчетливо вижу тропу.

– Она красная, – выдыхаю я. Не землисто-красная, как почва, богатая железом, а яркая и мерцающая. – Никто не рассказывал про красную тропу. Она словно металлическая.

Аксель наступает на нее.

– Это не металл. Слишком мягкая.

Я наваливаюсь на нее всем весом. Она мягкая, как слой дернового грунта или скошенной травы.

Все внутри меня сжимается.

– Как ты думаешь, лес мог измениться после проклятия? – Когда я рисовала карту, все жители деревни, с которыми я разговаривала, поделились тем, что они знали об этом месте, но эти знания могли устареть. Три года здесь никто не бывал, во всяком случае, никто не вернулся.

– Конечно, – отвечает Аксель. – Вспомни, как изменилась Лощина Гримм. Кроме того, магия леса способна на все что угодно.

Он прав. Магия леса создала книгу, исполняющую желания. Она заставляет деревья двигаться, землю разверзаться, а ветер – завывать. Я видела, как это помогало отпугивать победителей лотереи. По сравнению с этим создание новой красной тропинки кажется детской забавой.

– Но можем ли мы довериться ей? – Я постукиваю по дорожке носком зашнурованного ботинка, как будто это лучший тест, чем проверка Акселя. – Мы понятия не имеем, куда она ведет.

Он поднимает широкое плечо.

– Думаю, если бы лес хотел напасть на нас, он бы уже это сделал. К тому же мы защищены. – Он игриво дергает меня за накидку.

Ветер снова свистит в высоких ветвях, но мелодия изменилась. Теперь она пронзительнее, безудержнее. Я не знаю, хороший это знак или плохой и вообще знак ли это. Единственное суеверие, которое я помню о ветре, – это то, что не следует свистеть ему в ответ. Иначе он станет еще более опасным.

– Красный колокольчик не сможет защитить нас от всего, – возражаю я, думая о Клыкастом Существе из гадальной колоды бабушки. Карта предсказывает мою смерть – смерть, которую я приняла в девять лет, когда поклялась спасти мать от ее судьбы.

Аксель стонет. Хорошее настроение, которое он сохранял большую часть дня, начинает портиться.

– Брось, Клара. Прими этот подарок таким, какой он есть. Это единственный многообещающий ориентир, который мы встретили за весь день. Лес наконец-то бросает нам кость. Дай ему шанс!

Я внимательно смотрю на Акселя, освещенного фонарем. Судя по его нахмуренным бровям и усталым глазам, он явно недоволен мной. Я выдавливаю улыбку.

– Готова поспорить, что через неделю ты возненавидишь меня.

Он усмехается.

– Я никогда не смогу ненавидеть тебя. Если я задушу тебя во сне, просто знай, что это от любви.

Я сглатываю комок смеха, но он застревает у меня в горле, когда Аксель произносит «любви», и вместо этого из меня вырывается нечто среднее между икотой и хихиканьем. Я протискиваюсь мимо него, чтобы скрыть свое смущение.

– Тогда пошли по твоей глупой тропинке.

Он хватает меня за рюкзак.

– Не сейчас, Клара. – Он оттягивает меня назад. – Больше никаких походов в ночи. Нам стоит разбить лагерь и отдохнуть. Ты не хочешь знать, насколько я ворчливый, когда не пос…

Резкий порыв ветра заставляет его замолчать. Он рассекает воздух и срывается с верхушек деревьев. Туман рассеивается. Красная тропинка извивается. Моя накидка развевается вокруг меня, как трепещущее пламя. Я хватаюсь за завязки на шее, чтобы закрепить ее.

Прежде чем я успеваю перевести дыхание, нас охватывает второй порыв ветра. Его пронзительный вой становится громче.