Лес повешенных лисиц

Не пойти ли и правда помыть для пробы немного золота, предложил майор. На нижнем склоне Куопсувара журчал ручеек с болотистыми берегами, через несколько километров он впадал в реку Сиеттелейоки. Мужчины, взяв инструмент, спустились к ручью, который имел очень мало сходства с золотоносными участками на реках Лемменъйоки и Ивалойоки. Но Ойва Юнтунен считал, что и здесь можно попытать счастья. Майор же решил, что младший научный сотрудник Асикайнен совсем городской, если думает в такой тине золото найти. Берега были заболочены, но на дне виднелся промытый течением песок. Ойва Юнтунен зашел в воду и набрал в лоток песка. Вода была холодной. Новоявленный старатель встряхнул лоток, как делали золотоискатели в кино, но единственное, что он получил, – песок и холодную воду в сапог.

Майор скептически наблюдал за процессом с берега.

– Может, найдем реку получше? Зачем ковыряться в этой грязной канаве?

Однако Ойва Юнтунен промывал уже второй лоток. Майор ухмыльнулся:

– С таким же успехом можно искать золото в навозной куче.

Ойва Юнтунен бросил на майора колючий взгляд. Ему хотелось рассказать, что он и правда совсем недавно выкопал свое золото из навозной кучи. Тридцать шесть кило! Но, разумеется, он промолчал и, пройдя вниз по течению, скрылся за поворотом. Там он тайком насыпал в свой лоток щепотку золотого песка собственного изготовления, а сверху налил воды и песка.

Мыть золото оказалось захватывающим занятием. Было интересно наблюдать, как золотые частицы вымывались из песчаной массы и изящно оседали на дне лотка. Когда в нем осталось совсем чуть-чуть песка и красивый слой золотых частиц, Ойва Юнтунен позвал майора:

– Эй, фон Ройтерхольм, иди сюда!

Майор нехотя подошел. Ойва Юнтунен протянул ему лоток:

– Ну, что скажешь? Золото, точно оно.

Сигарета выпала изо рта майора. Держа лоток дрожащими руками, он смотрел то на песчано-золотую массу, то на своего удачливого товарища. Ремес вышел из воды и, осторожно поставив лоток на кочку, взял пальцами одну из самых крупных частиц. Майор рассматривал ее, щупал, блеск золота отразился в его глубоких глазах: они засияли новым, безумным светом, пугающим блеском золотой лихорадки. Майор взял золото в рот и прикусил. Оно расплющилось между клыками.

– Золото! Черт побери, настоящее лапландское золото!

Майор быстро и умело промыл драгоценный металл, избавившись от остатков песка. Ошарашенный, он смотрел на добычу. Это же десять или даже пятнадцать граммов чистого золота!

Ойва Юнтунен ссыпал золото в бумажник, в отделение для мелочи. Майор следил за его действиями, в глазах его прыгали беспокойные искры.

Пришла очередь майора. Он взял лоток, ринулся в ручей, набрал кучу песка и камней и стал лихорадочно промывать. Ойва Юнтунен вылез на берег. Закурил и подумал, что вот теперь-то ручей майору подходит.

Однако Ремесу не везло. Он ковырялся больше часа, замутил всю воду и передвинул все лежавшие на дне камни, но в лотке не осело ни единой крупинки золота. Ойве Юнтунену стало жаль трудолюбивого приятеля. Он пообещал отдать майору часть своего золота, однако тот не желал подачек, он заявил, что свое золото намоет сам. Может, не сразу, но впереди еще лето и осень.

– Как бы то ни было, стоит тут остаться. Здесь должно быть много золота, раз уж тебе с первого раза столько привалило. Пойдем в дом и взвесим наше богатство, я купил в Киттиля почтовые весы. Завтра же начну строить желоба. Одного лотка мало, для этого должно прямо сильно подфартить.

Почтовые весы показали, что Ойва намыл шестнадцать граммов золота. Добычу ссыпали в аптечный пузырек, в котором Ремес хранил таблетки от похмелья.

– Красота-то какая! – восхищался майор, рассматривая на свет золотой песок, лежавший на дне пузырька. Свет эффектно просачивался сквозь стеклянные стенки. А если пузырек потрясти, то золотой песок возбуждающе шуршал.

На следующий день майор разобрал в конюшне три стойла. Найдя несколько широких балок, перенес их на берег. Потом свалил несколько молодых елей под опорные столбы и принялся сооружать желоб.

Ойва Юнтунен в строительстве золотого прииска особого участия не принимал. Он сидел на берегу и давал указания, время от времени удаляясь в лес, где для виду собирал немного ягеля, или уходил в дом вздремнуть.

Прииск, оборудованный майором, представлял собой странную конструкцию. Желоба общей длиной двадцать метров лежали в ручье. Майор построил их так, что на них можно было направить воду с верхнего течения. Вода будет уносить песок и мелкие камни, а золото, более тяжелое, чем песок и камни, останется на дне. Для большей надежности Ремес набил на дно желоба поперечные рейки, чтобы золотые крупицы сильным течением не смыло назад в ручей.

Майор хвастался, что, если потребуется, военный инженерных войск может построить что угодно, даже золотой прииск. Он никогда раньше не мыл золото, но однажды в музее Сеурасаари в Хельсинки видел старательский желоб, вот и соорудил себе такой же.