Лес повешенных лисиц

Ни в Хельсинкском университете, ни в библиотеке ни о каком Асикайнене и слыхом не слыхивали. Майор медленно опустил трубку. Да, подумал он, за этим явно кроется какой-то коварный замысел. В памяти всплыл взятый напрокат автомобиль, который Ремес вернул в Киттиля. Он был оформлен на другое имя. В документах значился некий Юнттинен или Юнтунен…

– Я выведу «научного сотрудника» на чистую воду, черт его побери!

Майор вернулся к Киандеру и продал золото. Он получил за него около тридцати тысяч марок, несмотря на низкую цену – 60 марок за грамм. Потом он накупил продуктов, разных вещей и уселся в такси. Майор был так разгорячен, что ему и в голову не пришло попьянствовать.

– Поехали в Пулью. Я чертовски тороплюсь.

Таксист выжал педаль газа до упора. Турбодизель впрыскивал горячее топливо в шестицилиндровый двигатель, тяжелая машина неслась в Пулью так, что брызги летели во все стороны. Майор забросил рюкзак за плечи и решительно направился к Куопсувара.

Глава 11

Майор Ремес отсчитал Ойве Юнтунену тридцать тысяч марок, за вычетом расходов на поездку и вещи для дома. Он внимательно следил: как младший научный сотрудник отнесется к выручке, ведь денег оказалось почти вдвое меньше, чем ожидалось. Настоящее лапландское золото стоило больше ста марок за грамм, а Киандер заплатил шестьдесят, как за искусственно обогащенное. Однако младший научный сотрудник спокойно пересчитал деньги и написал Ремесу расписку в их получении. Затем он запер деньги в ящике письменного стола, положил ключ в нагрудный карман рубашки и полностью затянул молнию.

«Или он не знает, сколько стоит лапландское золото, или он матерый бандит», – подумал Ремес.

Майор снова взялся за поиски золота. Однако его буквально раздирали сомнения насчет Асикайнена. Как могло случиться, что в желобе майора не было ни крупинки, а лоток непрактичного библиотекаря так и блестел от благородного металла? Майор решил, что упорным трудом он все равно добьется справедливости – и снова во все стороны полетела грязь.

Ойва Юнтунен взял в привычку сидеть на берегу ручья и беседовать с трудолюбивым золотоискателем о том, какая благодать собирать ягель. Он раскапывал прутом мох и, если вдруг на конце палки оказывалось какое-то особенное споровое растение, препарировал его на куске бересты, детально объясняя взмокшему старателю, что содержится внутри замечательной находки. Майора это совершенно не интересовало, он бы лучше послушал транзистор, но за неимением оного фоновая болтовня младшего научного сотрудника тоже как-то скрашивала однообразное занятие. К тому же майор не знал, что лекции Асикайнена о ягеле были чистой выдумкой.

Время от времени Ойва Юнтунен захаживал к лисьей норе настрогать немного золота, которое затем «намывал» у берега ручья. Майор начал следить за приятелем. Зачем младший научный сотрудник иногда ходит за дом к старой лисьей норе? Что он там ищет, неужели только ягель?

В августе стало прохладнее. Комаров поубавилось, да и небо было уже не такое голубое, как во время июльской жары. Ойва Юнтунен предположил, что в Лапландию пришла осень. Через пару месяцев выпадет снег, ударят морозы.

– Может, хватит уже искать золото? Надо дом к зиме подготовить, – сказал он одним холодным днем.

Но Ремес не хотел даже слышать об этом:

– Нужно копать, пока земля не промерзла и ручей не покрылся льдом.

По мнению Ойвы Юнтунена, весной, после ледохода, снова можно вернуться к работе. А пока перезимовать бы.

– Сложи печку в бане, и еще котел надо установить. В дом нужен обогреватель, газовые лампы, обои на стены. Еще бы достать холодильник, стереоцентр… И генератор бы купить, чтобы электричество было.

Майор вонзил лопату в прибрежный галечник.

– Хорошо, что пианино да мягкую мебель не просишь!

Ойва Юнтунен вспомнил свою квартиру в Стокгольме. Там у него стоял белый рояль. А еще был прекрасный бар, собственная сауна, выложенная бирюзовой плиткой ванная, ковры, в ворсе которых утопали ноги…

– Когда эти болота замерзнут, можно будет на вездеходе притащить сюда диван.

Это была последняя капля для измотанного Ремеса. Он взбунтовался:

– Слушай, Асикайнен! Никакой ты не младший научный сотрудник. Я выяснил. И даже не Асикайнен. Я думаю, ты просто бандит.

Ойва Юнтунен вздрогнул от слов майора и чуть не свалился с кочки в ручей. Дрожащим голосом он старался оправдаться:

– Ты что, фон Ройтерхольм, с ума сошел?

Майор вылез из ручья и стал угрожающе наступать на «Асикайнена», говоря, что тот на самом деле то ли Юнттила, то ли Юнтунен. Он своими глазами видел его фамилию в договоре на машину еще летом. И в библиотеке университета ни о каком «младшем научном сотруднике Асикайнене» слыхом не слыхивали. И еще:

– То золото, которое ты мне дал, было промышленным. – Майор разошелся. – Ты, черт тебя подери, все лето моими руками перерывал этот проклятый ручей, а получил я с этого всего пару граммов! – Только теперь в голове майора нашелся ключ ко всем летним загадкам. – Ты специально подсыпал золото, чтобы я не потерял интерес, чтобы с радостью был у тебя на побегушках! Кажется, я тебя сейчас прибью!!