Лес шуметь не перестал...

— Ты чего в рукав орешь! — заметили мужику, который выкрикнул Чиндянова.

— Это он в рот каши набрал!

— Лабыря пиши! — донеслось откуда-то сбоку.

— Не надо Лабыря, давай Чиндянова!

— Лабырь хорошо говорить умеет!

— Хватит!

— Не хватит, давай еще! Записывай! Дракина!

— Говорят вам, пишите Чиндянова! Чего не записываете его?!

— Лабыря! Лабыря! Побаски хорошо рассказывает.

Раздался взрыв смеха. Лабырь не вытерпел и попросил слова. Когда собрание немного успокоилось, он сказал:

— Это, едят вас, не шуточное дело, а председателя выбираем.

Его прервали.

— Давай, Егорыч! Расскажи что-нибудь, дуй побаску!

— Это, едят вас, не шуточки собрались шутить сюда, говорю вам! — крикнул он, задирая всклоченную бороденку и показывая огромный кадык. — Сидя в Совете, не станешь побаски рассказывать, довольно нам их порассказал Чиндянов. За эти годы, пока мы его выбирали, он нам много кое-чего порассказал…

Собрание сразу смолкло, словно люди слушали не балагура Лабыря, а другого, степенного мужика.

— Правильно, Гостянтин Егорыч! — крикнул кто-то с задних рядов.

— Меня слушайтесь, старики, — продолжал Лабырь. — В Совет нам надо посадить такого человека, который бы держал сторону бедняков, а нас, бедняков, больше половины села…

— Правильно! — опять поддержали его.

— Гришу Канаева надо посадить в Совет, вот кого! Он свой человек! — закончил Лабырь.

— Конечно, свой, зять он тебе!

Лабырь махнул рукой и с досадой проговорил:

— Вот уж и совсем не потому, дураки эрзяне, что он мой зять, я же для общего дела…

Потом говорили еще, одни хвалили Чиндянова, другие выступали за Канаева. Наконец слово попросил Дракин. За хозяином по ступенькам на крыльцо поднялась было и его собака, но ее кто-то оттащил за хвост.

— Правильно говорил Гостянтин Егорыч, — начал Дракин, оглядывая собрание. От непривычки произносить речи он смутился, — Григорий Канаев добровольно сражался за нашу власть, за что имеет он на груди красный орден. Он свой человек, нашенский…

Дракин еще что-то хотел сказать, но не нашелся и добавил:

— Выбирай, братва, Канаева, и больше никаких яких! Поднимай руки!

— Погоди, погоди, не торопись, — остановил его Сергей Андреевич, сидящий за столом рядом с Канаевым. — Нешто так выбирают?

Несколько рук было взметнулись вверх, но тут же опустились. Выбрали счетную комиссию и приступили к голосованию. За столом место Канаева занял Сергей Андреевич. Он негромко, но так, чтобы слышно было всем, объявил первого кандидата — Чиндянова, умышленно пропуская себя.

— У меня пятьдесят! — крикнул один из считающих.

— У меня сто!

— Двести!

— Братцы, здесь по две руки поднимали! — крикнули с задних рядов.

— Не верьте криворотому шайтану, он неправильно подсчитал. Я за ним нарочно считал и насчитал всего лишь сто пятьдесят, а не двести.

— Надо бы счетчиков выбрать понадежнее, — сказал Дубков Канаеву, а в толпе нарастал шум.

— Так не пойдет!

— Снова давай!

— Снова-а-а!

— Не снова, а других поставить считать!

Выбрали другую счетную комиссию: Дракина, Цетора и Филиппа Алексеевича. Дальше подсчет пошел правильно. Когда голосование закончилось, Сергей Андреевич объявил, что большинством голосов председателем Найманского сельсовета избран Григорий Канаев.

Были избраны также четырнадцать членов сельского Совета.

— Вот это по-нашему! — гаркнул Дракин, протиснувшись к Григорию, чтобы пожать ему руку.

Собрание закончилось.

— Айда, Гриша! — раздались голоса.

— Так их, в рот им дышло!

— Где вы, чиндяновцы?!

Но сторонники Чиндянова молчали и мрачные расходились по домам.

5

В конце собрания к Захару Гарузову подошел Николай Пиляев. Он, как всегда, был развязный. Фуражка набекрень, на лбу и на висках лохматились белые, как лен, кудри. Ворот розовой сатиновой косоворотки был расстегнут, под ним виднелась белая, как у девушки, шея.

— Здоров, меньшой Гаруз, — произнес он, хлопнув Захара по плечу, и, засмеявшись, добавил: — Видал, брат, как наша взяла! Ты за кого, за брата поднимал руку?

Захар молча отвел от своего плеча руку Николая и недовольно взглянул в его прищуренные масленые глазки.

— Ты все еще сердишься? — спросил Николай. — Ладно, брат, забудем, дело-то того не стоит, чтобы из-за этого между друзьями был разлад.

— Ты это считаешь нестоящим делом? — понижая голос и подходя к нему, проговорил Захар. — Обмануть девушку и бросить!

— Ну это еще неизвестно, кто из нас обманул и бросил. Не ты ли первый?

Захар вспыхнул и слегка отстранился.

— Я же тебе рассказывал, как было дело, — сказал он, не глядя на Николая.

— Хватит об этом, а то ты опять развезешь… Глянь-ка сюда, видишь?

— Чего? — не понял Захар.

— Видишь деваху? Да не туда смотришь: вон у крыльца стоит, с длинными косами. — Новую учительницу?

— Эх, и девка, брат, я тебе скажу. По уши втрескался в нее.