Лес священного камня

После ухода куангов от Банг-Анга я вернулся в Сар Лук. Как может предположить читатель, 15 и 16 сентября жители Сар Лука посвятили в основном тому, что «отвечали на рис приглашения» посланцам из Сар Ланга — иными словами, угощали их спиртным из кувшинов. Пила вся деревня, кроме семерых хозяев чердаков и их семей, не получивших приглашения. Среди них оказался Ван-Джоонг из клана Мок (муж врачевательницы из клана Ртунг). Из всех обойденных он один рвал и метал. Он настолько был уверен, что получит приглашение, что еще сегодня утром подбивал своего соседа Тро-Джоонга выставить большой кувшин из Джиринга. И вот к соседу посланцы зашли, а его, Ван-Джоонга, миновали. Кронг Кривой даже не счел нужным поздороваться с ним. «Но, — сказал мне Ван, не пытаясь скрыть свою досаду, — после праздника я пойду получить то, что мне причитается: такую лопатку, какую родители Джоонг дали Кранг-Лангу (отцу Кронга Кривого), и еще такую лопатку, какую я сам им поднес».

* * *

Днем 16 сентября я опять пошел в Сар Ланг, чтобы присутствовать на церемонии установки жертвенных шестов. В деревне не чувствовалось вчерашнего оживления: многие из посланцев еще даже не вернулись. Тем не менее я заметил кое-кого из гостей. Несколько человек из клана Тиль уже два дня жили в хижине, которую занимал Сиенг Вдовец. Он жил один, и у него не было рогатой скотины, которую он мог бы принести в жертву, поэтому чужие могли беспрепятственно заходить к нему: посторонним запрещено заходить в дом, где живет человек, который собирается принести жертву (даже если они заходят через дверь соседа).

Этот запрет помимо всего прочего имеет своей целью оградить приносящего жертву от суеты, вызываемой большим наплывом гостей.

Сегодня утром каждый рноом вырыл перпендикулярно главной двери яму и зарыл в нее щипцы, осколки котла, куски раковины киэп меем, гальку темного цвета, плоды мпат, вознося при этом моления о том, чтобы «ни само небо, ни год не наслали хворей и недугов» (т. е. чтобы не было эпидемий). Поверх ямы он воткнул палку и подпер ее колышками, сзади положил длинный кусок бананового листа.

За два часа до наступления темноты рноомы привели из леса буйволов и на специальной площадке привязали к обычным столбам.

Около шести часов вечера Банг-Анг перерезал горло петуху и курице (его сосед в это время заколол свинью). Боонг-Дланг, у которого я остановился, возвратился домой поздно и тотчас попросил жену накормить гостей, которые пришли еще днем. Среди них была Манг Обезьянья Челюсть — жена его помощника и джоока Тро-Джоонга — с семьей. Женщины сели есть на длинных нарах, а мужчины — на ритуальных, которые тянулись вдоль всего фасада между дверьми. У подножия нар стояла калебаса, из' которой после еды гости пили и сливали на руки.

Шесть рноомов шли гуськом и били в гонги, висевшие у них на левой руке. Они заходили в каждый дом и, если там был подвесной барабан, изо всех сил били в него.

Боонг-Дланг, опасаясь, что не ycпеет закончить приготовления вовремя, согласился принять помощь Тро-Джоонга из Сар Лука и поручил ему перерезать горло петуху и курице.

В восемь часов нас попросили занять места на ритуальном помосте Банг-Анга. Двое его рноомов и Кар, младшая дочь, принесли туда новую веялку, несколько сосудов, корзину клейкого риса, низенький котелок со спиртным, две вьетнамские пиалы с курятиной, чайник со спиртным и ритуальные принадлежности.

Церемонии начались с «обмена пищей». Хозяин дома поднес к моим губам не горсть риса, как обычно, а вьетнамскую пиалу с клейким рисом, на котором лежали кусочки курятины и куриная ножка. То же получили затем его рноом. «священный человек» Манг-Дланг, староста деревни, гости. Это угощение, носившее характер причастия, завершилось взаимным подношением спиртного в трубочках.

«Священный человек» Манг-Дланг встал и, с трудом протиснувшись за ритуальную перекладину, сел на корточки перед углублением для жертвенного шеста. Он положил в ямку калебасу с мякотью и зернами тыквы, а также необходимые для ритуала предметы: луковицу магического растения прохладник, раковину киеп меем, темную гальку, два осколка котелка, обточенных наподобие кругов, которые символизировали плоские гонги. Он прочел моление, испрашивая покровительства и бодрости.

«Священный человек» отошел в сторону, и рноом уложил кольцом, наподобие ошейника, вокруг отверстия недоуздок, затем с помощью других молодых мужчин поднял жертвенный шест (это был ствол колючего дерева), защищаясь куском коры от уколов. В это время куанги обратились к буйволу: «Встань, господин Дунг!» (так звали животное, выбранное Банг-Ангом для жертвоприношения). Отверстие оказалось недостаточно широким, все усилия были тщетны, шест не входил в яму. Пришлось вытащить из нее все, что туда положили, и расширить отверстие. Звуки гонгов подгоняли работающих, все происходящее, как всегда, освещалось сосновыми факелами.