Лес теней

Кэти не удержалась и еще раз посмотрела на коробку.

Давид перехватил ее взгляд. Он начал поворачиваться. Она всеми силами хотела удержать от этого движения, даже свернуть ему шею, если придется… Но было слишком поздно.

Сейчас он все узнает.

Вдруг раздался ужасный крик. Аделина. Из своей комнаты.

Давид обернулся на звук:

– Что там еще такое?!

Кэти не последовала за мужем. Она бросилась к шкафу, чуть не упала, встала на цыпочки, схватила коробку с лекарством и быстро засунула в карман.

Перепрятать ее времени не было.

На лбу выступили капли пота.

Кто-то в шале знал, что втайне от мужа Кэти сделала аборт.

Кто-то копался в ее вещах, пока ее держали взаперти в другой комнате. Эмма.

Эта сучка теперь знает ее тайну. И может разрушить их с Давидом брак. В любое время.

Кошмар Кэти не закончился.

Ее вдруг пронзило сильное желание – убить. Она сделает это ради спасения собственного брака. Теперь она была на это способна.

29

Аделина стояла у окна своей спальни. За ним у свиных туш крутилась рысь, она выгнула спину и навострила уши. Внимательный хищник. В свете заходящего солнца шерсть рыси переливалась сине-серым, желтые глаза пристально рассматривали снег. Зверь весил около пятидесяти килограммов, у него были непропорционально широкие лапы, которые он спокойно и сильно ставил на снег, как все убийцы, вышедшие на охоту.

Зверь чувствовал свежую кровь.

Кэти на цыпочках выбралась из комнаты и, держась за правую стену, там, где пол меньше всего скрипел, пошла по коридору. Все остальные, предупрежденные криком Аделины, стояли у окна с видом на свиные туши.

Они не заметили Кэти.

Женщина закрылась в туалете. Там, стиснув зубы, разорвала упаковку и блистер, бросила все в унитаз и спустила воду. Потом Кэти еще долго оставалась там, прижавшись лбом к ледяному металлу дверной ручки, не в силах пошевелить конечностями из-за навалившейся на нее слабости.

Никаких больше улик.

Но этого недостаточно. У Эммы сохранялось мощное оружие – она могла все рассказать.

И сделает это. Непременно сделает. Кэти помнила, с каким наслаждением эта сумасшедшая била ножом Гринча, подняв взгляд на окно Кэти, с лицом, вымазанным в крови поросенка. Кошмарное зрелище.

Она незаметно вернулась в спальню и закрыла дверь. У Кэти подскочило давление. Ей было плохо… По-настоящему плохо…

«Что делать? Черт! Что же делать?»

Она бросилась к шкафу, открыла дверцу, вывалила вещи и принялась рвать рубашку Давида.

«Смотри! Эмма рылась в наших вещах! Ты сам сказал: эта девица больна и опасна! Она мучила Гринча, чтобы сделать нам больно. А теперь она рассказывает тебе, будто бы я принимаю пилюли, потому что сделала аборт?! Да это же бред! У тебя не может быть детей! И потом, это же операция! В больнице надо лежать! И как бы я туда попала, объясни мне? И где пилюли, кстати говоря? Почему она тебе их не отдала? Ты не понимаешь, что она хочет нас разлучить? Разрушить наш брак? Она психованная! Психованная! Психованная!»

Кэти сделала глубокий вдох, затем выдох. Не помогло. Ее по-прежнему колотило, вены на руках налились синим. Она едва-едва проснулась от насильственного сна, а теперь у нее подскочило давление. Нужно было как можно скорее избавиться от страха, которым она была охвачена, от страха, который она уже почти не могла скрывать.

Коридор. Кэти медленно идет по правой стенке. Эмма поворачивается к Артуру именно в тот момент, когда появляется Кэти. Одной меньше. Вот и лаборатория. Аптечка. Лекарства. Антибиотики, антисептики, слабительное, валиум в капсулах, «Calmivet»… транквилизатор для животных, который они использовали в приюте. Чтобы усыпить овчарку на три часа, необходимо две таблетки, вспомнила она. Вроде бы для людей противопоказаний нет. Кэти немного засомневалась, потом проглотила одну таблетку, не запивая водой.

«Так… расслабься и успокойся. Катастрофы не произошло», – подумала она. Эмма еще ничего не рассказала Давиду, коробки с лекарством больше не существовало. Может быть, Эмма просто хотела напугать ее, беря пример с Дофра.

Или же выжидала удобного момента. При всех, за столом, или предательски, у Кэти за спиной. Или в любое другое время. Чтобы прийти к Давиду и рассказать ему, что в шкафу у них с Кэти хранится огромное количество прокладок, а потом вручить ему блистерную упаковку экзацила, которую хранила в надежном месте.

Она не позволит им спокойно уйти. Это невозможно.

Кэти почувствовала, что лекарство начало действовать. Плечи ее расслабились. Перед глазами появилась легкая пелена. Начало подташнивать. Тем лучше.

Часы. Скоро четыре дня. Еще один вечер, еще одна ночь и… Чао! Лишь бы за это время Эмма не заговорила. Она должна замолчать.

Туман усиливался. Кэти хотелось спать. Она сильно прикусила губу.

– Уж поверь, Эмма, ты захлопнешь свою пасть… – сказала она чуть слышно.

Ей показалось, что в коридоре за дверью лаборатории кто-то ходит. В самом деле? Ей было наплевать. Кэти начала терять сознание.

Она с трудом взяла в руки обе блистерные упаковки «Calmivet». Двенадцать крохотных таблеток, достаточно их раздавить и подмешать в ужин. И та, другая, исчезнет навсегда. Раз – и нет.