Леса хватит на всех

— Верно, вкусом черепаха напоминает телятину. — согласился с поляком Егор. — Только тебе её, Мессер, не попробовать, облом. Глиптодоны — млекопитающие, а никакие не черепахи. Те рептилии и вообще, яйца откладывают.

— Несушка, значит… — хмыкнул боец. Нюансы палеонтологии его, похоже, не интересовали. — Конкретная такая несушка, на две тонны живого веса. Как мы его попрём-то?

— А никак. Утром вырубим слеги, перевернём его брюхом вверх и оставим. За недельку местные твари очистят всё до костей.

— Полная миска халявной жратвы — сделал вывод Мессер.

— Вот именно. А нам останется только прийти и забрать пустую посуду.

— И кому же, интересно знать, эта хренотень понадобилась?

— А тебе не пополам? — буркнул Чекист. — Кубик-Рубик заказал — значит, понадобился кому-то. Мало, что ли, за МКАД прибабахнутых коллекционеров? А голову сразу заберём, я её у себя в кабинете, в Башне повешу.

С некоторых пор обустройства базы в башне Федерации стало у партизан излюбленной темой бесед. Вот и сейчас на охоту в Крылатские холмы отправились только трое. Двое других, Мехвод с Сапёром остались в Башне — помогают Майке расчищать место под будущую лабораторию, а заодно, утверждают авторитет «партизан» среди обитателей верхних этажей заброшенного небоскрёба. «Офиса», как те привыкли называть своё обиталище.

Ничего, новое начальство — новые привычки…

— И кто тут, в натуре, прибабахнутый? — попробовал съязвить чернявый.

— А-атставить боец! В нарядах давно не бывал?

— Да я чё, я ничё…

— Раз ничё — как вырежешь мясо, отпили ещё и башку. И придумай, в чём её тащить, не сидора же кровью поганить…. До темноты надо быть в Серебряном Бору. Сегодня Большой Костёр в честь новоприбывших, будут девочки…

— Девочки — это хорошо. — Мессер плотоядно облизнулся. — Будет сделано, гражданин начальник!

Чернявый уже предвкушал весёлый вечер на Поляне.

В нависших над поляной ветвях великанского гикори, что-то сухо треснуло. Партизаны мгновенно припали к земле и вскинули стволы вверх, шаря взглядами по листве.

— Белка. — Чекист первым определил источник шума. — Отбой боевой тревоги, бойцы. Студент, жёлуди найдутся? Я свои на Поляне оставил, в Серебряном Бору, с прочим барахлом.

Почтовая белка — незнакомая долговязая девчонка с физиономией, густо усыпанной веснушками и неизменными ярко-зелёными глазами — уже сидела на нижней ветке, покачивая ножкой в замшевом мокасине. Пышный хвост, в отличие от Яскиного, тёмно-рыжий, почти бурый, свисал вниз почти на метр.

Егор покопался в карманах, извлёк пять желудей и протянул юной почтальонше. Та ловко сгребла плату, лизнула по очереди каждый, ссыпала в поясной мешочек. Потом перекинула Егору конверт из тёмно-жёлтой крафт-бумаги, и исчезла в ветвях.

Чекист надорвал конверт и принялся читать записку.

— Чё там? — Мессер жадно вытянул шею.

— Чё-чё… ничё! — командир партизан сложил записку вдвое, потом щё раз, и убрал в планшет. — Накрылись девочки, Мессер. Письмо от Евы. Просит, раз уж мы здесь, в Крылатских холмах — набрать ей грибов. Особенных каких-то целебных, что ли…

— Ева? Это егерская медичка, что ли??

— Она самая. — подтвердил Егор. — Просит набрать не меньше пяти килограммов, и чтобы поскорее.

— Слышь, Студент, я чиста не врубился — она, часом, рамсы не попутала? Мы ей чё, грибники?

— А ну молчать, боец! — В голосе командира клацнул затвор чекистского «Маузера». — Если кто тут попутал, то не Ева, а ты. Забыл, как она нас штопала?

Чернявый немедленно умолк.

— Вижу, что не забыл. В другой раз думай, на кого батон крошишь. Ежели Ева попросила — сделаем, а баб в другой раз полапаешь, этого добра в Серебряном Бору до дури.

После приключений в Грачёвке, когда трое из их бригады оказались в подвале у Порченого друида и чуть было не разделили судьбу подопытных-«зеленушек», её авторитет у буйных «партизан» взлетел на недосягаемую высоту.

— Диспозиция, значицца, будет такая. — продолжал распоряжаться Чекист. Личный состав почтительно внимал. — Сейчас уже темно — ужинаем, готовимся к ночёвке, а завтра поутру — все по грибы. Яцек, Мессер, займитесь дровами. Студент, давай-ка папоротников нарежем, на лежанку. Шинели-то со спальниками на Поляне остались, мы ж не планировали здесь ночевать. И, прежде чем спать, озаботьтесь какой ни то тарой — корзин нет, не в карманы же их собирать!

— Яке вопросы, пан командир… — подал голос Яцек. — Раз пани Еве потшебы гжибы — пошукаем. Мессер, бери топор, пошли до хруст… за хворостом. Ночи сейчас браздо зимне, без огня — помёрзнем как цуцики. Да и слонопотамов отшугнёт, а то, борони Езус, потопчут есче в темноте…

III

2054 год, осень

Воробьёвы горы

— Это же Петюня! — прошептал Умар. — В смысле — дядя Петя. Челнок замоскворецкий, он к нам на Добрынинский Кордон часто захаживал. Ну, попал мужик…

Дыхание парня щекотало Фране ухо, но отодвинуться она не спешила. Итальянке нравилась близость сильвана, исходящий от него запах — своеобразная смесь мужского пота и лёгкого травяного аромата. Ей было приятно ощущать прикосновения крепкого плеча, слышать доверительный шёпот, тревожащий её воображение.