Леший

Для Кьянды, куда летом можно было добраться только по воде, двойки на лето становились единственным видом транспорта. На них плавали в Костому встречать приезжавших из города родственников, на них завозили летом товар и всю другую надобность, на них ездили в район оба председателя получать очередного нагоняя и выбивать лимиты.

– Иди, говорю, в кубрик, – напомнил Игорь Лешему. – Тут еще не меньше часа плыть будем.

– Да нетто околею? Я тепло оделся, хоть обратно и придется пешком идти. Сёдни все дела решу, а завтра на почтовой машине до Костомы поеду, а там пёхом. Дорога знакомая, к вечеру буду дома. Вам бы сёдни не запоздать. Смотри, как разъяснило.

– Вот и я тово боюсь. Устье прихватит, немало придётся помудохаться, багром лёд впереди колотить.

– Ты уж поосторожнее, – предостерёг Леший. – В устье-то к правому берегу больше держись, там течение посильнее, легче проберёсси.

– Да знаю, не учи учёного, – Игорь хотел было досказать «поешь говна печёного», но побоялся обидеть Анемподиста, который был старшего его отца. Царство ему небесное!

Едва причалили, Анемподист пошёл к своему начальству, Евген спешным шагом отправился в исполком, Зинаида заторопилась на базу потребсоюза оформлять товар, Валера бросился в управление сельского хозяйства подписывать бумаги на дефицитный цемент, а Игорь спустился в кубрик, подкинул в печурку дров и лег на широкие нары подремать. После трёхчасового стояния на ветру в тепле его быстро разморило, и он моментально заснул.

Проснулся от шагов по брошенным на берег сходням.

– Эй, кто там живой? Принимай товар! Показывай, куда складировать.

Зинаида стояла у машины, сверяя по накладной отпущенный ей товар, и покрикивала на потребсоюзовских грузчиков, чтобы таскали аккуратно, не порвали мешки с сахаром и, упаси бог, не разбили водку. На бой всегда немного списывалось, но она лучше эту бутылку потом своим мужикам споит, чем этим алкашам, у которых и так горло не просыхает.

Едва загрузили товар, как машина с цементом приехала. Два десятка сорокакилограммовых мешков мигом на палубу перекидали и сели ждать Евгена.

– Может он завтра с Лешим на почтовой машине до Костомы доберётся, а там пешком? – предложил Валерий Иванович, как старший по должности, – дело-то уж к вечеру, поспеть бы до темна.

– Ты што, Евгена не знаешь? Да он потом год жалобы во все инстанции писать станет, што его с государственными бумагами тут бросили. Замучаисси оправдывацца, – обречённо махнул рукой Игорь. – Ему там и в народный контроль отчитаться надо, и в суде, как народному заседателю отметиться, и в райкоме всю подлянку рассказать, что да как у нас, да как к зимовке не подготовились, без транспортёра остались. Живи бы он в тридцать седьмом, дак половину Кьянды в тюрьму упёк своими доносами. Будём ждать. Там у миня уж картошка сварена, давайте хоть поедим.

Евген появился совсем ввечеру и огорошил, что выборные документы будут готовы только завтра к обеду, и пошёл ночевать к кому-то знакомым. Остальные посидели у жаркой печурки, разомлели и вполвалку стали укладываться на нары.

– Ты, Зинаида, посерёдке ложись, – предложил Игорь. – Ежели замёрзнем, дак хоть прижмёмси для сугреву.

– Угомонись, кобель, – беззлобно отмахнулась Зинаида. – Ваши бабы мне за этот сугрев глаза потом выцарапают. А для сугреву я вам водочки налью. Сэкономила на грущщиках райповских, дак можно и по стопочке.

– Вот это дело! – встрепенулся Игорь. – Это по-нашему! По-рыбацки.

Он открыл дверку печурки, от уголька тоненькой щепочкой зажёг фонарь, что висел в углу кубрика.

– Дак может у тебя там и селёдочка есть али треска солёная?

– Селёдочки взяла немного, бабы просили.

Игорь быстро почистил рыбину, разрезал её на тоненькой дощечке и подал к столу. Пили не спеша, с разговорами. В основном про этого хмыря Евгена, из-за которого пришлось ночевать в районе. Честно признаться, его на Кьянде не любил никто. И жена его Александра Михайловна вышла замуж не по любви, а потому что обрюхатил её в девках, вот и пришлось грех скрывать. На тяжёлых работах Евген никогда не рабатывал, зато всегда был при должности и на общественных делах развивал бурную деятельность. Ещё совсем молодым вступил в партию, и то был бригадиром, то кладовщиком, то счетоводом. Однажды чуть было в председатели не выбился заместо Ивана Степановича, да колхозники на собрании такой хай подняли, когда райкомовский представитель его фамилию назвал, что тот тут же был вынужден своё предложение с голосования снять.

А вот по партийной линии он всегда должность имел. То секретарём парторганизации станет, то депутатом, то народный контроль возглавит, а если уж никуда не выдвигают, зная, что опять всё дело завалит, так хоть председателем счетной комиссии назначат. Ну, и на выборах он всегда был незаменим, потому как знал толк в оформлении всяческих документов. А уж если из района какая проверка приезжала, так все знали, что по письму Евгена разбираться отправлены. Так что за водочкой в кубрике этому партийному активисту косточки хорошо перемыли. А там и действительно пора спать подошла.