Леший

Отвесив несколько шлепков, больше для порядка, чем в качестве серьёзного наказания, Леший снова вышел из избы, а Барсик, забившись под лавку, сначала старательно приглаживал языком шерсть, потом опустил голову и обиженно уставился в сучок на полу. Почесав за ухом, кот пришёл к выводу, что хозяин пусть и в воспитательных целях, но перебрал через край и потому тоже должен быть наказан. Но способ мести долго не шёл в шерстнатую голову. Наконец Барсик что-то надумал, поднялся, потянулся, выгнув колесом спину, потом подошел к высокой от взбитой перины кровати, одним махом вспрыгнул на самую середину, наворотил возле подушки большую вонючую кучу и с чувством исполненного долга уселся возле порога, чтобы, как только откроется дверь, сразу же юркнуть на улицу.

Глава 32

Кефаль

Анемподист старательно обмел голиком валенки, потопал, отряхивая налипшее на подшитые и стеганые дратвой подошвы и только после этого стал споро подниматься по ступенькам. За толстой окованной по краям железом дверью было тепло, пахло табачным дымом и водкой. Слева, толпясь возле протопленной печки, стояли собравшиеся в лес мужики, хлебнувшие для сугрева по полстопочки. Недопитая бутылка, стакан и краюшка испеченного дома каравая пшеничного хлеба теснились на краю прилавка.

– Здорово, мужики! Похмеляемся?

– Греемся. Федька, едри его мать, должен был к девяти подъехать, а всё трактора не слышно. Совсем на улице околели, добро вот Зинаида пустила погреться. То ли встать со вчерашнего не может, то ли ему кареспанденша мозги вправляет.

– А ты, Зина, чо такая грустная?

– Да ей вчера с району по первопутку товару привезли свежего, а она и не рада.

– А чо радоваться-то? – вскинулась Зина. – Триста кило рыбы какой-то привезли. Куда я ее теперь дену? Мужики, вон, сами через день-два сетки ставить поедут, коли такая погода установилась.

– А чё за рыба? – поинтересовался Анемподист просто из праздного любопытства, потому что сам никогда покупную рыбу не едал, кроме, как в армии да в больнице.

– Ой, какая-то кихваль. Надо по накладной посмотреть.

– Дак, поди, кефаль! – обрадовано догадался Анемподист. – Дак это же цены ей нету! Я тут когда в больнице-то лежал, по телевизиру видел, как врач эту рыбу расхваливала. Она от многого полезна, а особливо для мужиков – силу прибавляет. – Повернулся к примолкшим мужикам. – Помните, Мишка давным-давно кино привозил. «Два бойца» што ли? Там песня еще была известная: «Шаланды полные кефали в Одессу Костя приводил», – с удивительной фальшью пропел Аник. – Дак, помните, там потом слова-то такие были, мол, и на Молдаванке, и на Пересыпи все шалавы знали Костю-моряка. А почему, спрашивается? – Анемподист поднял вверх указательный палец правой руки. – А потому, что Костя этот кефаль ел, вот от неё и мог половину одесских баб перетрахать. Там в Черном море, што другой рыбы нету? Да полно! А Костя этот только кефаль ловил, потому что у знающих в рыбе толк она моментом уходила. Целыми шаландами!

Анемподист повернулся к Зинаиде:

– Мне тут днями в район ехать надо будет, в больничку зайти, начальству показаться да и к бабёшке одной завернуть. А там, сами понимаете, – он подмигнул мужикам, – сила мужская ой как нужна будет. Так что ты, Зинушка, мне килограмм пяток-то оставь. Я вечерком на обратном пути заберу. Правда, денег с собой не захватил, дак ты это в тетрадку-то запиши, опосля отдам. А вам, мужики, допивать пора, вон Федор уже тарахтит.

Мужики прислушались:

– Вот, Леший! А ведь и вправду тарахтит вроде... Ну, и слух у тебя, Аник, как у моей собаки.

Мужики засуетились, начали торопливо допивать остатки водки, закусывать корочкой духмяного хлеба, что с утра пораньше испекла Анисья собрать мужу «тормозок» в лес на валку деревьев, но выходить на улицу первым никто почему-то не решался. Мужики неловко топтались возле печки, будто собираясь напихать по карманам печного тепла, чтобы не замерзнуть в тракторной тележке. Потом Иван подошел к продавщице и что-то зашептал ей на ухо.

– Ой, да, конечно, оставлю, – всплеснула руками Зинаида. – Не волнуйся! Вечером заберешь, а Нюша потом деньги отдаст. Знаю, за тобой не пропадет. Мужики, может еще кому этой кихвали оставить?

– Мне на пирог пару рыбин оставь, – подал голос Степан. – Вон ветер с юга подул, дак, поди, морозов долго ждать придется. Пока-то озеро как надо промерзнет, чтобы на конях выехать снасти ставить. И скотину забивать рано – мясо бы не испортить. А есть-то всё равно што-то надо.

– Ну дак и нам гоже рыбины по три оставь, а то носовские бабы весь привоз растащат, пока мы в лесу горбатимся, – переглянулись Василий с Олёхой. – Сколько хоть она стоит-то?

– Да не больно и дорогая, мужики, – успокоила Зинаида. – Заходите вечером с устатку-то погреться. Заодно и рыбу домой возьмёте.

А когда мужики гурьбой высыпали на улицу и полезли в тележку подъехавшего трактора, Зинаида проникновенно зашептала Анемподисту: