Леший

– Дак это, в старину, известно дело, всё на совесть делали. И дома ставили на века. Вот твой-то, знаю, тоже дед твой строил. А скольки тут у нас эдаких? Да полдеревни наберётся. А всё почему стоят? А потому, что неторопко дело делали, с умом. Ты ить, поди, и не знаешь, что на дом-то не любая сосна годится. Старики из ста дерев одно валили. Потом в штабелях берестой накрывали и сушили, а опосля тольки сруб ставили. И тут опять же не абы как! Северной стороной наружу ладили. С северной стороны у дерева годовые кольца-то мельче, чем с южной, сырость не так впитывает, а значит и стоять дольше будет. Ой, молодёжь! Всё-то вас учить надо!

– Нашёл молодежь! Вон уж скоро муди седые будут, а ты всё – молодёжь, молодёжь.

– Дак это, не по годам судят-то, а по уму. Из стариков-то я уж один остался, а я умру, и некому будет вас образумлять. Так вся стариковская наука, которая из колена в колено передавалась, и канет. Ладно, давай, столбы-то ставить, а то засиделся я с тобой. Из меня хоть помошник теперь и никудышный: врачи упреждали, чтобы после операции тяжести не поднимал, но подсоблю, конечно.

Степан поднялся с лавки, разогнулся, потирая поясницу.

– Чо, спина болит? – посочувствовал Леший.

– Да чо-то ноет. Столбы-то хоть и иссушило временем, а тяжелые оказались, едри их мать. Да и ямы пока копал, поясница заныла.

– Дак ты это, на ночь-то листы лопуха приложи на поясницу. Пусть Дарья сначала помнёт спину-то как следует, а потом лопухи приложит да тёплым платком обмотает. К утру, как рукой сымет! Неужто, не знал?

– Не знал, Анемподист Кенсоринович. Неужто, поможет?

– А ты попробуй, потом спасибо скажешь.

– Ты это правда? Без подковырок? А то я тебя, шутника, знаю.

– Ой, тёмный ты, Степан. Столько лет прожил, спиной маисси, а чем лечить не знаешь. Дак хоть бы миня спросил в таком разе про народное средство.

– Дак этого лекарства-то вон за огородом сколько растёт. Не то што всю деревню, весь район лечить можно.

– Вот и займись заготовками. Как это теперь называется? Бизьнес свой зделаешь.

Мужики подтащили просохшие, но всё равно тяжеленные, хоть и отёсанные с двух сторон, столбы комлями к приготовленным ямам, подняли. Леший стал придерживать, а Степан торопливо закидывать ямы песком.

– Ты это не торопись, – охолонил Леший. – Надо по отвесу выставить, а потом уж и трамбовать. Только давай сначала второй поставим, поперечиной сверху прихватишь, чтобы не увело, а потом уж и трамбовать станешь.

Когда оба новеньких столба твёрдо стояли на положенном им месте и, осматривая двор, приценивались к тяжёлым воротам, которые им предстояло теперь держать, вытянувшись, как часовой в карауле у полкового знамени, из-за дома послышался истошный кошачий вопль.

– Кто это там у тебя кошку-то дерёт? – обернулся Леший на душераздирающий крик.

– Да Васька мой, едри его мать! Уж который день орёт и орёт, спасу нет. Главно дело, весной, когда другие мартовали, он на печке лежал, а тут спохватился. Совсем сдурел!

– А чо? Кастрировать-то не мог што ли?

– А как? Ветеринар только осенью теперь объявится, когда справки на забой телят выписывать надо будет. Да и до котов ли ему?

– Дак это, и сам мог бы...

– Да ты што, Анемподист Кенсоринович! Дак как это я сам-то? Вот быка забить, знаешь эть, запросто. А кота кастрировать? Да ты што!

– А и тут опять же большого ума не надо. Вон я у Зинаиды счас в магазине мышеловку видел. Хорошая такая мышеловка. Поди, на крыс предназначена, хоть у нас тут отродясь их и не было. Дак вот, там пружина на хомутике, я тебе скажу, больно мощная. У мыша дак запросто все кости разом переломает. Ты попроси у Зинаиды, да пусть Дарья-то кота подержит. А ты ему муди на мышеловку положи да и отпусти пружину. Прихлопнет и всё! Там эть не надо, чтобы яйца-то напрочь отпазгало. Семенники передавит, и не станет больше мартовать да орать на всю деревню.

– Только и делов-то?

– А ты думал! Вот щщас вокруг столбов землю-то пролей водой, чтобы песок плотнее прилёг, оставь до вечера. Потом досыплешь и утрамбуешь. А пока можешь в магазин за мышеловкой сходить. Там как раз Сережка, Аннин внук, из армии пришёл, поди, уж мужиков вовсю угошшает. Да! Ты лучше Дарье-то этот способ не показывай, а то, не ровён час, когда-нить и тебя так же оскопит.. Вон Венька идёт, с ним и сладите. А то и правда, жалко кота! Ишь, как надрывается, бедный! Бери свово Ваську в охапку да там с Венькой на крылечке мышеловкой-то животное от мук и избавите.

Степан взял на руки не подозревающего подвоха кота, который старательно тёрся о голенище его резинового сапога. Васька сразу же благодарно замурлыкал, сощурив глаза, и от поглаживаний мозолистой ладони хозяина на какое-то время забыл про свою пробудившуюся не ко времени половую потребность.

Степан советы старика исполнил в точности с полученной инструкцией. Венька взял Ваську на руки, Степан одной рукой оттянул тугую пружину мышеловки, другой придерживая зад кота и указательным пальцем отодвинув мешающий процедуре хвост насторону, с большим трудом изловчился, подставил старательно вылизанное животным хозяйство, и отпустил пружину.