Лёшкино солнце (СИ)

В кухне тоже никого не было. Все давно разошлись по своим делам. Завтрак стоял на столе, накрытый сверху льняной салфеткой. Но прежде чем сесть, Лёшка подошёл к рукомойнику, прикрученному к стене в углу кухни.

Погремев железным штырём и полюбовавшись, как вода тонкой струйкой льётся в эмалированный таз, он намочил подушечки указательных пальцев и старательно потёр глаза.

Решив, что этого вполне достаточно и с умыванием можно заканчивать, мальчик повозил полотенцем по практически сухому лицу и собрался сесть за стол. Но на стуле, на котором Лёшка обычно сидел, разлеглась пёстрая, немного облезлая кошка. Имени у кошки не было, её так и звали Кошка. Или Старушка. Старушка была независима и совершенно неласкова. Дома она появлялась очень редко, предпочитая проводить время на совхозной ферме, где было много мышей. Она бегала туда даже зимой, в сильные морозы. Поэтому кончики ушей и хвоста были у неё отморожены. Посягательств на свою свободу кошка не выносила. Первое время Лёшка ещё пытался с ней подружиться. Но получив пару царапин, оставил в покое.

Лёшка осторожно приподнял стул за деревянную спинку, пытаясь согнать Старушку. Но та упрямо вцепилась когтями в обитое искусственной кожей сидение.

– Киса, пусти меня, – Лёшка робко тронул пятнистый шерстяной бок.

Кошка недовольно дёрнула обрубком хвоста, выражая презрение, и тут же спрыгнула, перебираясь на прогретый солнцем подоконник.

Поёрзав попой, Лёшка устроился на стуле поудобнее и заглянул под салфетку. В большой миске он обнаружил варёный картофель. Рядом, прямо на столе, лежал не нарезанный каравай хлеба и стояла крынка с молоком.

Посыпанную укропом картошку Лёшка проигнорировал. Отломив от свежеиспечённого каравая хрустящую корку, он шумно втянул носом аппетитный дразнящий запах и впился зубами в душистую мякоть. Прожевав хлеб, Лёшка потянулся к молоку. Молоко мама Рая на ночь ставила в погреб, чтобы не скисло, и теперь, глиняные бока крынки приятно холодили ладони.

Попив молоко прямо через край, Лёшка вытер тыльной стороной ладони рот и отправился к своей подружке Светке.

Вообще-то Лёшка с девчонками не дружил. Не пацанское это дело водить дружбу с этими плаксами. Но в селе в их переулке и на трёх прилегающих улицах, куда ему разрешалось ходить самостоятельно, мальчишек его возраста не было. Поэтому, переступив через свою мужскую гордость, Лёшка и свёл знакомство с девчонкой. Да и жила Светка не в областном центре, откуда был родом сам Лёшка, а в близлежащем небольшом городке, и Лёшка мог быть уверен, что дома никто из приятелей не узнает об этой дружбе.

Дом Светкиной бабушки находился на границе разрешённой для прогулок территории. Пройти к нему можно было в обход, пройдя по трём улицам. Либо напрямик, через тёмный овраг, заросший высоченными вётлами, в ветвях которых вили гнезда грачи. Если встать под деревьями и крикнуть во всю силу лёгких, грачи поднимались в воздух и кружили большой чёрной тучей, заслоняя солнце, тревожно и громко каркая.

По дну оврага текла мелководная речка. «Воробью по колено», – говорила баба Зина, вспоминая, что когда она была маленькой, они ныряли с мостков, потому что глубина была больше роста взрослого мужчины.

Лёшка любил тут бывать. Перед самым спуском в овраг, где тень от деревьев не заслоняла солнце, густо росли цветы: медуница, Иван-да-марья, одуванчики. И над ними всегда порхали разнообразные бабочки и натужно гудели тяжёлые шмели. А если спуститься по извилистой тропинке к речке, к старым мосткам, то можно понаблюдать, как по мутной воде бегают наперегонки водомерки. А уже в самой глубине оврага, под деревьями, если поискать, приподнимая большие влажные листья лопуха, иногда можно найти выпавшего из гнезда грачонка.

Лёшкина бы воля, он не уходил бы отсюда до ночи. Но узнав, где мальчик проводит время, мама Рая строго настрого запретила ходить туда одному.

Лёшка старался лишний раз не нарушать запрет, чтобы не огорчать маму Раю. По крайней мере, к Светке он всегда ходил по улицам, хотя через овраг было раза в два ближе. Но за оврагом располагалась совхозная ферма, с коровниками и силосными ямами. И его могли увидеть соседи и сказать домашним, что он бегает этой дорогой.

Пробежав по пыльным скучным улицам, Лёшка подошёл к Светкиному дому, который стоял чуть в стороне от остальных, выходя огородом на ферму.

Встав на цыпочки и просунув руку в узкую щель между забором и калиткой, Лёшка с трудом отодвинул тугую щеколду, обдирая запястье о неровные доски, и прошёл по заросшей спорышем тропинке.

Светка сидела на крыльце и дразнила котёнка, помахивая перед его мордочкой тонким прутиком. Котёнок подпрыгивал, перекатывался маленьким пушистым комочком, выпускал острые коготки и смешно перебирал коротенькими лапками.

– Хватит баловаться, – на крыльце появилась высокая, ещё не старая женщина. Через плечо у неё висела огромная чёрная сумка. Бабушка у Светки работала почтальоном. Она ходила по всей деревне, разнося письма и газеты.