Лесная быль. Рассказы и повести

Я почувствовал себя неловко: Мишка будто подслушал мои мысли, а они были не очень-то хорошие…

– Не надо – пополам… – пробормотал я было с раскаянием, но Мишка меня перебил.

– Лампу бери, – сказал он торопливо, – и свети.

Я осторожно опустил колеблющееся пламя к самой земле. Стена, из-под которой ручей втекал в пещеру, имела сильный наклон, и отверстие в ней, через которое ручей пробирался в пещеру, было очень небольшое, вода заполняла его целиком: проползти в него можно было только лёжа ничком и даже опустив голову в воду.

Мишка лёг на пол и старался заглянуть под стенной уступ.

– Ничего не видно, – промолвил он с сожалением и, помолчав, добавил небрежно: – Наверное, и там ещё какое открытие.

Мне стало досадно: уж это Мишка задаётся. Сколько ему ещё открытий надо? И, отвернувшись, с лампой в руках я направился к противоположной стене.

– Куда ты? – воскликнул Мишка, но тут же, вскочив на ноги, договорил поспешно: – Ладно уж, погодить до другого раза, всюду не разорвёшься.

Я понял, что и Мишкино неустрашимое сердце дрогнуло, опускаться с головой в воду и ему боязно. Однако, если дать ему это понять, он из одного самолюбия полезет куда угодно. И потому я быстро отвернулся, поднял коробку кверху, точно хотел рассмотреть стенку, и замер: по стене, над самым выходным из пещеры отверстием, бежали какие-то извилистые яркие прожилки золотистого цвета.

– Мишка, – сказал я, – смотри!

Мишка взглянул, проворно нагнулся и поднял кирку.

– Так я и думал! – сказал он радостно. – Потому что – уж если в гору лаз есть – обязательно в ней чегой-то найдёшь? Золото это, Серёжка. Чегой-то мы на него сделаем? А?

– Заповедник, – сказал я и глубоко вздохнул от волнения. – Как в Аскании. Зверей всяких в него поедем покупать по всему свету. В Африку, например, идёт?

– Идёт! – закричал Мишка. – Я, брат, и сам сколько думал – чегой-то мне в Африку так крепко хочется? Свети, а я как резану… – и, отклонившись назад, он сильно взмахнул киркой и ударил по камню, над самым отверстием, через которое мы пробирались в пещеру.

Звонкий удар смешался с таким гулом и грохотом, что я невольно зажмурился. Фонтан воды ударил мне в лицо, я откинулся назад, оступился и, падая, больно стукнулся затылком о стену.

– Серёжка! – услышал я Мишкин испуганный голос, – да где же ты? Куда ты лампу-то дел? Серёжка!

Я с трудом пошевелился, сел и дотронулся пальцем до глаза. Открыт. И другой – тоже. Но почему же я ничего не вижу? Ведь выходное отверстие немножко светилось, и в пещере раньше было не совсем темно и без лампы…

– Мишка, – заговорил я, – почему так темно?

Мишкина рука нащупала моё плечо.

– Лампа где? – повторил он настойчиво.

– Уронил, – медленно отвечал я, с трудом приходя в себя. – Мишка, что это было? А?

Мишка помедлил с ответом.

– Обвалилось, – наконец отозвался он и добавил с какой-то жуткой торопливостью: – Лампу скорей найти надо. Поглядеть, что случилось.

Я похолодел и крепко сжал Мишкину руку. Я понял: он не хочет говорить того, что сам уже знает.

– Спичку зажги, – сказал я, – при свете скорее найдём.

Мишка смущённо кашлянул.

– Спички не помню куда подевал. В кармане вот одна осталась, годится лампу зажечь. А искать уж так, в потёмках придётся.

Став на колени, мы проползли до стены, повернули, поползли обратно. Мы ощупывали каждый камешек, каждую горсточку песка. Лампа представлялась мне теперь самой большой драгоценностью.

– Не нашёл? – время от времени спрашивал кто-нибудь из нас, и в ответ неизменно слышалось: – Нет!

Мне казалось, что темнота становится всё гуще, всё тяжелее, а самые стены пещеры наклонились над нами, сдвигаются всё ближе, ближе…

Прошло несколько томительных минут… И вдруг у меня вырвался – не крик, кричать было страшно, – а вздох:

– Нашёл! – Пальцы мои схватили жестяную коробку, да так на ней и закостенели.

– Давай, – так же тихо отозвался Мишка. Нащупав мою руку, он потянул её вместе с коробкой,

– Да отпусти ты, – с досадой сказал он. – Чего вцепился? Ишь – сухая, до самой стены долетела. Только бы спичка-то зажглась!

Помолчали.

– Мишка, – зашептал я опять. – Чего же ты не зажигаешь?

– Боюсь, – тихо донеслось до меня. – Вдруг не зажгётся спичка-то?

Я съёжился и замолчал, но слух мой так обострился, что я улавливал каждое Мишкино движение.

Вот он поправил и вытянул побольше фитиль из коробки, вот вынул спичку и поднёс её к стене…

Чирк… Ничего.

И опять, немного погодя, чирк…

Слабый жёлтенький огонёк осветил Мишкину руку, к ней приблизилась другая… фитилёк мигнул, выпустил струйку копоти и разгорелся.

Мы молча, с восхищением смотрели друг на друга. Теперь, когда страшная подземная темнота частично рассеялась, нам на минуту показалось, что с ней ушли и все наши беды.

Первым опомнился Мишка.

– Давай смотреть скорей, – сказал он и, повернувшись, приблизил лампу к стене.