Лесная повесть

Старшему медвежонку-пестуну надоело таиться в кустарнике. Выбрался как-то из чащи, решительно подошел к матери. Прижал ухо медведь, отчаянно зарычал. Пестун не взглянул на него. Громче заревел медведь и набросился на дерзкого медвежонка. В схватке покатились по траве звери. Только шерсть летит! Изловчился пестун, выскользнул из объятий старика да и огрел лапищей его по больному уху. Загудело в голове у старого, закружился он на месте, вот-вот упадет. Пестун прыгнул в сторону и скрылся в зарослях. С этого дня он больше никогда не приходил к родной семье.

Но вот медведица снова стала заботливой матерью. Отыскала в кустах заморенных детишек, сытно накормила молоком.

Потом медведица опять забеспокоилась: вспомнила старшего сына. Всю ночь искала его по берегу, а утром чуть свет куда-то ушла. Вернулась лишь на другой день, злая, недовольная. Рычала на старого зверя и нежно ласкала детей.

Стали привыкать к медведю и медвежата. Все смелее подходили к нему. Драно Ухо не отгонял медвежат. Братья, мать и медведь забыли о пестуне. Он большой, сильный, не пропадет и один.

ЗАСЛУЖЕННОЕ ПРАВО

Выдержав жестокие испытания, получил право на жизнь лосенок. В природе сильные выживают, сильные продолжают жизнь. Получив это заслуженное право, молодой лось пополнил собой неисчислимую семью лесных обитателей.

Теперь уже, кажется, всех плохих и хороших соседей по лесу узнал лосенок. Осторожнее вдвое стал. Точно прозрел после всяких напастей. Жизнь настойчиво брала свое. Зажили раны, день ото дня крепли силы.

Давно ли еще мир казался пустым и враждебным, где нечего было даже поесть. А сейчас уже все знакомо. Сейчас и солнце приветливей светит, и травы вкуснее стали, и надоедливые насекомые не так донимают.

Целые дни лось бродил по лесным затененным полянам, жевал запашистый кипрей, мягкие пушицы, откусывал жидкие прутики хрупких хвощей. Знал он глухие, заросшие озерки и часто в них купался. Плавал лосенок легко и свободно. И в воде лакомился растениями. Ел упругий зеленый камыш, молодую осоку, рогоз и кувшинки. Особенно нравились ему сочные белоснежные корневища камыша. Забредя в болотную крепь, захватит пучок растений зубами и тянет в сторону. Выволочет с корнями, отряхнет, обмоет, от ила и смачно жует. Дотемна шуршит камышами и булькает лось в тряском болоте. Топи ему не страшны. Передвигается он по ним ловчее всякого зверя. Растопырит широкие длинные копыта и преспокойно ползет по плавням. При этом передние ноги держит далеко вперед вытянутыми, а задние подобраны под себя и согнуты в нижнем суставе. В таком положении лось не погружается в глубину на всю высоту ног и легко их выбрасывает. Изучил лосенок все лесные порядки, был сыт, невредим и спокойно зимы дожидался.

Ночи проводил на одном, излюбленном месте. Это был небольшой сухой островок посреди болота, заросший жимолостью и шиповниками. В самом центре его лосенок вытоптал лежку. Никто к нему не наведывался, никто не мешал. Креп, набирался сил молодой лосенок. Ему ли теперь не жить, когда ноги резвы, когда глаза зорки и так привольно в родном лесу, среди елочек и березок.

КОНЕЦ ЛЕТА

Дето шло под уклон. На колхозных полях дозревали хлеба, отцветали и сохли травы. Близкая осень напоминала о себе холодными ветрами, желтеющими березами. Уже давно в лесах не слышно флейты золотой иволги, редко поет свою песенку зяблик. Белесым туманом отсвечивает высокое августовское небо, томно рдеют в мглистом рассвете холодные зори.

Еще больше заскучал старый волк. Лежит в желтом папоротнике у чужого логова, головы не поднимает. Слышит, как играют волчата в траве, бегают и визжат. Где-то недалеко от них взрослые волки. Но и к ним уже не влечет старика. Немощь и дряхлость вконец одолели. Последние зубы выпадывают, лапы в суставах болят. Глух, слеповат стал серый. Дни и ночи лежит у чужого логова, даже полевок ловить не ходит. Привыкли к безвредному зверю волки, не бьют и не гонят.

Не так уж много бродит в лесах одиноких волков. То хилы по природе, то слабы здоровьем от увечья — и отторгли их от семей суровые родичи. И гибнут такие волки, не выносят тягостного одиночества.

Страшный мираж воскрешает в глазах у волка картину последней проклятой зимы. Она всем бедам начало.

Вместе с пролетными птичьими стаями с севера новая осень пришла. С выводком стали ходить на охоту знакомые волки. Как всегда, старика не брали с собой. Да у него и желания не было. Встал как-то утром волк и уплелся к родному логову. Неделю лежал под корнями сосны. Не спал, не дремал, только смотрел впереди себя на бронзовый куст можжевеловый. Под ним когда-то играли его волчата. Ни голода, ни холода не ощущал. А как новая ночь настала, уснул незаметно волк да и не проснулся больше.