Лесная тень (СИ)

Встретимся мы с тобой ещё на одной улочке, Хюрбен маленький, она у нас единственная, мысленно пообещала я. Придёт время. Я ещё узнаю, что тебе здесь понадобилось.

Но сейчас мне срочно нужно было кое с кем поговорить.

Глава 4

Обычно я не любила дождь, холод и серые тучи навевали на меня мысли, которые плохо сочетались с попытками поддерживать хорошее настроение. Сегодня всё было наоборот, ясный день раздражал, даже солнце светило в глаза как-то особенно гадко, мне хотелось вернуться домой, забраться под одеяло и не показываться ещё лет десять. К сожалению, это не решало проблем, только добавило бы их. Интересно, как быстро кто-нибудь стал бы меня искать?

В мясную лавку я вернулась к полудню после того, как потратила пару часов на бездумное гуляние по лесу. Вернее сказать, очень даже «думное», просто ни к чему оно не привело, да и не успокоило. Надо же было оказаться такой дурой, чтобы повестись на эту историю про колдуна. Чужак-то просто заметил мою руку, а я себе навыдумывала. Медальон? А что медальон, на тракте таких сотню можно было купить, а ушлые торговцы заодно и подробно расскажут, как с теми игрушками обращаться, чтобы побольше монет с доверчивых горожан стрясти.

Хозяин с дружками уговаривали третий бочонок пива. Под прилавком столько не помещалось, значит, успели сбегать в погреб, не поленились. Я глубоко и шумно вздохнула, вложила в это привычное действие всё своё неодобрение, но никто из них даже не повернулся. Если они так и продолжат посиделки, то вечером придётся закрыть лавку вместе с ними. Я живо представила, как аккуратно перешагиваю через спящие тела, игнорирую их храп и борюсь с желанием треснуть кого-нибудь из них за то, что не помогли унести остатки товара в холодный погреб. Есть всё-таки в жизни стабильность.

У окна со скучающим видом примостился Арни и завистливо поглядывал на пиво, рядом с ним на лавке лежала чёрно-белая кошка с драным ухом, она так же завистливо посматривала на куски ветчины на столе. Вместе они составляли хоть и жалостливую, но очень милую картину, мне даже расхотелось издеваться и я закрыла рот, так и не спросила, за что их бедных обделили. Меня к столу тоже не пригласили.

Вообще-то, Арни был неплох, просто женщин им в семье недоставало. Мать его умерла при родах, отец так больше и не женился, а мальчишку воспитывал по принципу — глаза есть, вот пусть и смотрит, сам научится. Он и смотрел, только зачастую как-то не так и, как говорится, через одно место, не понимал, что от него хотят, врал вместо того, чтобы признавать ошибки, и охотно сваливал вину на других. А за «других» тут часто оказывалась я, что меня категорически не устраивало. Арни повернулся на звук, жалобно посмотрел на меня, как будто ожидал чего-то похуже, чем пустой желудок, и я дружески подмигнула ему, чем, казалось, напугала ещё больше. Недоверие у него на лице на пару мгновений сменилось страхом и вернулось обратно.

Я вздохнула, подошла к столу, нагло протиснулась между мужиками и сгребла на тарелку ветчины и хлеба. Эб заёрзал на стуле и протянул руку к моей, я приготовилась отбивать добычу, но он с меланхоличным удивлением посмотрел на меня и ничего не сказал, зато заставил задуматься, кого он вообще увидел на моем месте. Я плюхнулась на лавку рядом с Арни и поставила между нами тарелку. Пока он решался и оценивал, не успела ли я отравить ветчину по пути от стола, чёрно-белая кошка лениво вытянула лапу, прихватила одним когтём самый большой кусок хлеба и потянула его по тарелке к себе, пригнула уши и прикрыла глаза, чтобы её преступления точно никто не заметил.

— Дурная ты девка, — засмеялась я над ней. — Хлеб от мяса не отличаешь?

Кошка замерла, но кусок из когтей не выпустила, видимо, решила последовать старой мудрости — если не уверен, то не начинай, а если начал, то иди до конца. Я оторвала край ветчины и засунула ей в рот, который она от неожиданности открыла. Обычно, она предпочитала не брать ничего из рук. Арни не выдержал и утащил ту самую ветчину, что моей волей осталась без края. Решил, что кошку я травить не стану, значит и ему не повредит. Вот ведь глупый. Глупый, но упорный. Люди, которые следовали своим убеждениям, вызывали у меня восхищение, даже если убеждения у них были такими… наивными.

Большая часть мяса, которое с утра выставили на продажу, пропала, из чего я сделала вывод, что с клиентами на сегодня покончено. Может и забредёт кто-нибудь за кусочком на ужин, расплатится в следующий раз. Воровать в мясной лавке — гиблое дело, второй такой в Хюрбене не было, если хозяин погонит прочь, останется только самим скот разводить, а на болотах, которые со всех сторон окружал лес, дело это оставалось очень хлопотным, а для многих и вовсе неподъёмным.

Я выбрала из оставшегося мяса пару кусков получше, завернула и запихала в сумку. С сомнением посмотрела на третий. Нет, хватит с Альбы и этих, меня на ужин всё равно не оставит.

— Вернусь через пару часов, — крикнула я на всю лавку.

Никто, кроме кошки, не проводил меня даже взглядом.