Лесное море

— Це-це-це! Везет же человеку! — Ю даже причмокнул от удивления. — Молодчина он! Правда, Ашихэ?

— Да, он очень смелый, — подтвердила Ашихэ.

В штанах с кожаными наколенниками, какие носят в тайге, и с винтовкой за плечом, она казалась еще меньше и была похожа скорее на мальчика, чем на девушку. Она шла за безоружным Ю, и можно было подумать, что это внучек провожает старого деда с длинной косой. Старый Ю занимался, собственно, не охотой, а ловлей зверья при помощи капканов, сетей, самопалов, ловушек и, как звероловы прошлого века, ходил по тайге только с ножом и собакой.

— Охотились бы мы по-моему, с помощью засеки и капкана, так и нам досталась бы парочка оленей. А с этим твоим карабином…

— Но они могли бы наткнуться на твою засеку и тогда сразу догадались бы… Ведь этим способом только ты один охотишься теперь.

— А чего от них прятаться? Ведь мы идем к ним.

— Сегодня — да. Но они не должны знать, что мы здесь уже несколько дней. И что это я подбросила книжки.

— Кому подбросила? Этому молодцу Вэй-ту?

— Нет, Закопанному.

— Зачем?

— Не знаю. Так нужно.

Ю остановился — он время от времени делал это для того, чтобы лучше вслушаться и осмотреться по сторонам. На этот раз, однако, он вслушивался в голоса, спорившие в нем самом, видел только себя, старика Ю, и молоденькую Ашихэ — странную чету среди лесного моря.

— Вот ты сказала: «Не знаю. Так нужно». Я не раз слышу от тебя такие слова, Ашихэ, и ни о чем не спрашиваю. Я помню тебя маленькой девочкой, слабенькой, как косулька в пору сяомань… Я ведь был у вас в тот самый день, когда этот сорочий сын, Го, отнял у вас поле за долги и тебя увёл за три даня проса…

— Я не была слабенькой, Ю. Я вернулась, хотя Го продал меня в город.

— Знаю, знаю, ты была здоровая девочка и умом не обижена. Ну, и на свое счастье встретила Ин, ту, что жила с поляком. Я слышал, что ты даже училась, чтобы потом учить других, но настали плохие времена… Я тебя как-то раз встретил с людьми Среброголового… И вот ты пришла в мою фанзу: «Ю, я буду твоей женой». — «Ашихэ, я прожил без жены шестьдесят лет и не знаю женщин, не знаю, как нужно обходиться с ними». Сказал я так или не сказал?

— Да, Ю, ты не соглашался взять меня в жены. Это верно.

— И ни за что бы не согласился. Но ты объяснила, что должна следить за перевалом, и показала мне… — Тут Ю раздвинул большой и указательный пальцы так, что они образовали римскую цифру V. — И я понял. Я не учился в городе, как ты, и по старому обычаю ношу косу, но я тебя понял… Ведь это понять просто, это наши китайские дела. Ну, хорошо, будем мужем и женой, если так нужно. Кто здесь, в глуши, станет смеяться над старым Ю? Соседей у меня нет. А брат? Что ж, когда узнает, пусть думает: «Бедный Ю! Видно, летяга пробежала ночью по его голове, вот он и женился, когда ему умирать пора. Да еще на Ашихэ, которая не чтит старых обычаев, волосы остригла, и всего-то ей девятнадцатый год пошел».

— Почему ты говоришь это с такой горечью? Разве я не стряпаю, не стираю, не забочусь о тебе, как настоящая жена?

— Да, да, и стряпаешь, и стираешь, и бережешь меня, как настоящая жена.

— Ну разве тебе со мной не лучше, чем одному?

— Лучше.

— Так в чем же дело? Скажи, почему ты грустный?

— Скажу. Вот, осталась ты у меня, а через два дня пришел этот… Закопанный. Я бы меньше удивился, увидев тигра у себя в доме. А ты ничуть не была удивлена — знала, видно, что придет! И сразу стала собираться в дорогу. Куда? «Не знаю, так нужно», — сказала ты. И пошла с ним в Шуаньбао, хотя там все было сожжено дотла. Не было тебя пять дней. Потом воротилась и как ни в чем не бывало принялась за прежнее: днем в фанзе, вечером бежишь на перевал…

— Но ты же знаешь зачем.

— Так я ничего и не говорю, Ашихэ. Привык я к тебе, мне даже хорошо с тобой. Но ты объявила, что надо идти к Люй Циню и что зайдем мы к нему как будто случайно, якобы по дороге с оленьего гона. Взяла ты с собой те книги, что принес тебе кто-то на перевале, тяжелую пачку, и несла ее сама всю дорогу. Как ирбис, кружила потом около их фанзы, чтобы забраться туда тайком и оставить подарок Закопанному. Теперь мы опять идем к нему.

— Ю, неужели ты подумал…

— Да. Ты молода, красива, а молодые всегда ищут любви. Может, это и хорошо — не знаю, не испытал… Я бы слова тебе не сказал, Ашихэ, если бы ты любила кого другого — например, Вэй-ту. Он еще щенок, а как отомстил за родителей! За его голову обещают тысячу долларов, но думаю он еще их так допечет, что они готовы будут дать десять тысяч — и все напрасно. Да, вот это мужчина! Но Закопанный?..

Ю брезгливо поморщился и сделал пальцами такое движение, будто стряхнул клопа или овода.

— Нет, нет, это не человек, а ящерица. Я не мог бы жить с тобой рядом, Ашихэ, если бы такого человека, которого я когда-то закопал в землю — и справедливо закопал, это всякий скажет… если бы ты его…

— Постой, — взмолилась Ашихэ. — Посмотри на меня, Ю!