Лесной замок

Анжела меж тем вновь вспоминала смерть свиньи-рекордистки и принималась грустить. От Розы тоже пахло — иной раз похуже, чем от маленького Ади, хотя вроде бы тем же самым… Или это от Ади пахло хуже, чем от Розы? Но хватит об этом! Теперь Анжела плакала, жалея обоих — братика и свинью. В попытке хоть как-то загладить недавнюю издевку, она принималась пересказывать ему услышанное от Клары, прежде всего о пчелах, регулярно возвращаясь к этой теме на долгом пути в школу; мысли о пчелах переполняли ее, и вскоре уже и Ади был всерьез очарован таинственным могуществом пчелиной матки.

С самого переезда на ферму в апреле он осознавал, что где-то тут рядом водятся пчелы. В мае и в июне они так и вились в воздухе, разлетаясь в разные стороны, крошечные крылышки трепетали и посверкивали на солнце. Мать предостерегла его, чтобы не трогал их руками, даже когда увидит пчелу, мирно восседающую на цветке. А главное, он ни в коем случае не должен их убивать. Потому что пчела вполне в состоянии дать сдачи! Одним июньским утром пчела укусила крошку Эдмунда, и он плакал потом так долго, как никогда раньше. Так что Адольф научился относиться к пчелам не без почтительного трепета.

Теперь же, узнав о том, что королева наделяет своим запахом всех обитателей улья, он был совершенно захвачен.

Ночью, после того как Ади услышал, что, отец собирается обратиться к соседу с просьбой продать ему то, что сам Алоис назвал «первичными материалами» (а объявил он об этом в субботу за ужином), мальчику приснился чрезвычайно яркий сон. Он увидел великое множество пчел, описывающих круг за кругом в небе над фермой. Возле дома Гитлеров стоял старик в таком странном наряде, какого Адольфу видеть еще не доводилось. В длинной, до колен, рубахе навыпуск, в вязаной шапке на белоснежно-седых волосах, шапке, больше всего похожей на чулок, надетый на голову и свисающий на спину. Старик был не малого роста, но так сутулился, что казался гномом. Во сне Ади явилось и его имя: этого человека звали Der Alte[6]. Проснувшись поутру, мальчик узнал, что его отец собирается нанести визит некоему пасечнику, которого и впрямь звать Der Alte.

Разумеется, он попросил, чтобы отец взял его с собой. Алоис удивился, однако затем обрадовался. До сих пор Клара каждое воскресенье отправлялась в соседской коляске на мессу в Фишльхам, в маленькую тамошнюю церквушку. Детей она брала с собой, оставляя Алоиса на ферме в полном одиночестве. «Честно говоря, мне не хочется», — говорил он ей, после чего уходил на долгую прогулку по своим девяти акрам. Тем сильнее обрадовался он сейчас тому, что Адольф попросил взять его с собой к Старику.

Должен признаться, что я сконструировал этот сон Адольфа. Это стало первым моим непосредственным вмешательством в дела семьи с тех пор, как я проник в сознание Алоиса после его чересчур страстной (даже с оглядкой на пивные пары) похвалы пчеловодству, произнесенной перед собутыльниками в Линце.

Понимаю, что настало самое время вернуться к не больно-то аппетитной теме. Речь идет о запахе маленького Ади.

9

Любопытно, хотя и понятно, в конце концов, что мало какую тему, связанную с мужчинами и женщинами, обсуждать столь же неловко, как дурной запах. Который, как я вынужден добавить, обыкновенно присущ работающим на Маэстро людям.

Хватит! Ясно, что вонь ниспослана нам в наказание. В описываемые времена, а именно в самом конце девятнадцатого века, наши проблемы восходили к тому обстоятельству, что многие клиенты (в том числе и потенциальные) отличались особой изощренностью в вопросах личной гигиены. Просто потому, что в противном случае источаемый ими запах непременно возбудил бы подозрения в обществе.

Не могу сказать, когда это началось. Мои воспоминания о далеком прошлом более чем туманны, в большинстве случаев они ничуть не ярче, нежели память человека о предыдущих инкарнациях его души. Судя по всему, не в интересах Маэстро дозволить нам знать больше, чем необходимо для решения задач, которые Он перед нами ставит. В ином случае, возможно, наш глаз «замы-лился бы»; тогда как теперь мы подходим к каждой очередной проблеме как к новой. Нам ведь и впрямь нет нужды помнить Иуду, или Синюю Бороду, или Аттилу, чтобы подбить подвыпившего клиента на лишнюю кружку или рюмку. А значит, нам практически ничего не известно об истоках великой войны между Болваном и Воплощенным Злом. Были ли они оба богами, или же, как предположил Мильтон, в борьбу с Богом вступил один из его ангелов (правда, столь могущественный, как Люцифер), выше моего разумения. Мы также не вправе пренебречь и такой гипотезой: Болван, будучи начальником (и создателем) нашей планеты и всей Солнечной системы, испытывал определенные трудности во взаимоотношениях с галактическим начальством, которое, оставшись разочаровано достигнутыми Им успехами, направило сюда Маэстро. Меж тем эволюционные процессы на Земле уже зашли в тупик, вернее, в изрядное множество тупиков. Но все это, разумеется, не более чем предположения.