Лесные твари

Лека не знала названия своей болезни. Но ее нельзя было вылечить. И единственное, что оставалось ей делать – жить здесь. Ходить в березовую рощу, прижиматься к гладким белым стволам, или просто лежать на земле и чувствовать, как мысли уходят из головы. Никаких мыслей – только смешанное сладкое и жуткое чувство оцепенения. И что-то внутри стучится и просится на свободу. А может, это просто сердце? Но откуда тогда истома – такая, что нельзя пошевелить и рукой? Откуда уверенность, что ты уже умерла и каким-то образом украла, продлила срок, отмеренный судьбой?

Единственный человек, который мог ей помочь, был Демид. Но он уехал. Да и что он мог сейчас сделать? Лека не послушалась его, переступила через табу, наложенное им. И была наказана. Она не знала, что такое сделал с ней доктор Панкратов, но он разбудил нечто темное, что дремало в ней всю жизнь.

Это не было еще осознанным. Но это уже командовало ей, беззвучно, бессловесно подталкивало ее к поступкам, которые нельзя было назвать обычными для человека.

А может быть, так было всегда? Только теперь тайное стало явным?

Может быть.

***

Банник сам нашел Леку. Ну да, конечно, он сам пришел к ней – не выползают просто так древние создания к людям. Сторонятся они людей, боятся их. Если уж показались они на свет божий – значит, большая нужда заставила.

Он окликнул ее, когда она шла по лесу. Окликнул – сильно сказано. Ни звука не было – только странный внутренний толчок, и она уже знала, что ее ждут. Он хочет с ней поговорить. Фамм.

Два больших светящихся глаза в темном дупле, осторожные немигающие фонарики.

– Фамм, это ты? – тихо позвала Лека.

Фамм, Фамм. Я.

Не голос, не звук – тихий шорох в голове. Телепатия. Лека не верила в нее. Она забыла, что когда-то была телепаткой, и читать мысли для нее было так же естественно, как читать объявления, расклеенные на заборах. Но она не удивилась. Все это было знакомо, все это когда-то уже было.

– Фамм, ты хочешь что-то сказать мне?

Да. Да. Фамм. Тебе сказать.

– Кто ты такой, Фамм?

Ты знаешь. Ты вспомнишь. Сейчас неважно. Ты вернулась. Лекаэ. Ты вернулась домой. Но уже поздно. Карх проснулся.

– Карх? Кто такой Карх?

Карх. Плохо. Гоор-Гота сделал кархов. Кимвер убил Гооор-Готу. Кимвер убил кархов. Не всех, один карх стал снова живым. Этот карх – бессмертный.

– Подожди, подожди! – В голове у Леки все уже смешалось в кашу. – Гоор-Гота, это кто такой?

Дух. Большой Дух из черного колодца. Не важно. Он умер.

– А этот, как его там… Карх?

Карх – тоже дух. У него тело зверя. Страшный зверь, жестокий. Он не может умереть.

– А третий кто? Тот, который всех убил?

Кимвер. Он бессмертный.

– Я уже запуталась. Послушать, так у тебя все бессмертные.

Духи часто бывают бессмертны. Люди – очень редко. Кимвер – только один бессмертный человек сейчас. Других нет.

– Ну а я-то какое отношение ко всему этому имею?

Предупредить кимвера. Спасти его. Карх хочет убить его. Он может убить кимвера. Это нельзя. Кимвер должен жить, иначе все сдвинется.

– Что сдвинется?

Мир. Он сдвинется раньше времени. Мир все равно сдвинется. Люди глухи, они не слышат движения мира. Но придет Слепое Пятно – и их пора закончится. Мир сдвинется все равно. Но пока рано, кимвер должен жить.

– А почему тебе самому не предупредить этого самого кимвера?

Лесные твари боятся говорить с кимверами. Кимверы убили много лесных тварей, когда становились людьми. Ты скажи кимверу.

– Где же мне его найти?

Кимвер – твой друг.

– Друг?

Да. Кимвер был там. В бане. Он хотел меня потрогать. Я боялся.

– Кимвер – это Демид?!!

Да.

***

– Эй, ты, Король Крыс, вылезай! Я знаю, что ты здесь!

Слова Демида эхом отразились от старых кирпичных стен и смешались с жирным чавканьем капель, падающих с потолка. Демид стоял, широко расставив ноги, на земляном полу, заваленном обглоданными костями, рваными тряпками, высохшими бурыми ошметками мяса. Демид старался не думать о том, чье это было мясо.