Лесные ведуньи

Марина, несмотря на усталость, ахнула от той красоты, которая царила вокруг. Лицо Кирилла тоже выражало восторг. Был безветренный летний вечер, и вода в озере казалась тёмной, зеркальной. Марина хотела спуститься к воде, но я окликнула её:

– Не подходи близко. Вода манит, но это самое коварное озеро в наших краях. Воды его смертельно опасны.

Марина усмехнулась в ответ, демонстративно подошла к самой воде, но ступить в неё так и не решилась. Улита фыркнула, глядя на неё:

– Давай-ка, окунись, милая… Женишок твой посмотрит потом на твою гнилую кожу и сбежит от страха на своих ногах – и колдовать не придётся!

Марина резко отскочила от воды после этих слов. Улита рассмеялась хриплым смехом, потом уселась на землю и достала из своего узелка травы и снадобья. Мне она велела развести костёр и соорудить лежанку для Кирилла.

Кирилл всеми силами пытался показать, что всё происходящее его мало волнует: он шутил и вёл себя так, будто здесь нет ничего необычного. Но по тому, как он время от времени бледнел и нервно сжимал кулаки, можно было понять, что он сильно переживает.

– Пойдём-ка со мной, городская фифа, поможешь мне нести травы для обряда, – позвала Улита Марину.

Та обиженно надула губы, но всё же пошла за ведьмой.

Оставшись с Кириллом наедине, я вдруг страшно смутилась. Мне столько всего хотелось сказать ему, когда он был далеко, но сейчас, когда он сидел, прислонившись спиной к стволу старой сосны, на расстоянии вытянутой руки от меня, все слова показались лишними и ненужными. Всё закончилось давно, всё прошло, всё растаяло, как дым. Наши отношения в прошлом.

– Здесь всё очень самобытно и красиво, Анфиса: природа, люди. Эти места насквозь пропитаны мистикой. Неудивительно, что ты вернулась сюда, – сказал Кирилл, нарушив тишину, – ты истинное дитя этих краёв.

Я слушала потрескивание костра, ковыряла веточкой землю и не смотрела на него.

– Это моя родина. На этой земле жили многие поколения моих предков. Мне легко ходить по ней, легко здесь жить и дышать. Я не ищу больше себя, потому что вот она я, – я положила ладони к себе на грудь, а потом продолжила, чувствуя, как на щеках проступает румянец: – У меня есть всё, что нужно для счастья.

– Я рад за тебя. Правда. Вот только так и не понял, почему ты решила мне помочь? – спросил он и положил свою руку на мою ладонь.

– Просто так, – ответила я, стараясь говорить беззаботно. – Почему бы не помочь, если есть такая возможность?

Кирилл улыбнулся и крепко сжал мою руку. А потом он устало закрыл глаза, и я поняла, что его мучает боль.

– Ты обязательно встретишь свою любовь, Анфиса. Именно её тебе не хватает до полного счастья, правда? – спросил он.

– В моей душе и так много любви – к жизни, к природе, к людям. К моему псу Доброму в конце концов! – я улыбнулась. – Так что не переживай.

На самом деле я решила помочь Кириллу, потому что он до сих пор был мне дорог. Я не стала ему рассказывать о том, что, когда я пришла к ведьме просить за него, то в душном мраке старой хижины, я остолбенела от того, что попросила взамен Улита. Я долго думала над её условием. А потом всё же согласилась. Согласилась сама, никто меня не заставлял. Ну и что, что Кирилл никогда не узнает об этом и не оценит моей жертвы? Я вовсе не тщеславна.

В конце концов жизнь теряет смысл, если мы не жалеем слабых, не делаем добрых дел, не совершаем бескорыстных поступков, не идём на подвиги ради любви. Жить – значит отдавать что-то другим, делать добро. Я так считаю…

Условие старой ведьмы было таким: после того как она исцелит Кирилла от недуга и поставит его на ноги, я должна буду забыть о своём прошлом и навсегда остаться в её избушке…

Глава 2 Обряд

Костёр почти потух, и я засуетилась. Вот-вот вернётся ведьма и разозлится на меня за невнимательность. Я переворошила угли и подложила в костёр сухих веток. Кирилл всё это время внимательно смотрел на меня. Лицо его заметно побледнело, на лбу выступила испарина. Видимо, боль усилилась.

– Мы с Мариной поженимся этим летом, – тяжело переводя дух сказал он, – даже если у Улиты не получится помочь мне. Она хочет стать моей женой, несмотря ни на что. Даже если ей придётся овдоветь через пару месяцев.

– Хорошо… – тихо ответила я и отвернулась.

Глаза защипало от подступающих к горлу слёз. Я втянула в себя воздух, встала и пошла в сторону озера. Когда я писала Кириллу письмо, в котором звала его на Мёртвое озеро, то в глубине души знала, что мне будет больно.

* * *

Позже, когда Улита осталась с Кириллом на берегу, мы сидели с Мариной вдвоём между деревьями и разговаривали вполголоса. Нам нельзя было присутствовать во время обряда, пришлось уйти в лес.

– Что бы вы ни услышали, девки, не смейте ходить на берег. Иначе озеро разгневается и убьёт этого калеку. Он и так слаб, – так сказала Улита и прогнала нас с берега.

Ночной лес был наполнен странными, пугающими звуками, но мы старались не обращать на них внимания, отгоняя от себя комаров веничками из осиновых веток. На здешних комаров не действовала даже заговорённая, сильно пахнущая анисом мазь Улиты, которой мы щедро намазали руки и шею.