Лесные забавы (СИ)

Шарфика на дереве не оказалось. Сердце Гермионы было готово выпрыгнуть из груди от счастья. И ведь почти выпрыгнуло, когда такой знакомый голос произнес:

— Привет, красавица.

Егерь стоял у сосны. На шее красовался тот самый шарфик. Егерь трогал его, перебирал пальцами шелковистую ткань.

Гермиона заставила себя убегать. Но следила, чтобы не бежать слишком быстро. А то этот не догонит, переживала она. Она слышала, как он с некоторой ленцой в голосе отдал команду:

— Ну, и что мы стоим? Поймать их!

Гонка по лесу закончилась предсказуемо. Егеря поймали добычу. Гермиону держал сзади за локти какой-то нахал. Он нагло терся о ее поясницу своим однозначным интересом. Гермиона в бешенстве пыталась от него отстраниться, но нахал был сильнее. Гермиона, сама не зная почему, крикнула:

— Рон!

Ну, а что ей надо было кричать? Тем более, что она увилела как егеря связали Уизли и пару раз съездили ему кулаком по морде. Гермиона в целом одобряла такие действия, но не могла же она открыто выражать свои чувства. Гарри бы не понял.

Вдруг Гермиона услышала волшебный голос:

— Твоему дружку будет еще хуже, если он не научится себя вести!

Мерлин. Он шел к ней! Гермиона вырывалась из цепких рук нахала и не слышала, что скомандовал герой ее снов егерям, которые скрутили Рона. Безымянный егерь приблизился к Гермионе.

— А тебя? Солнышко… Ну-ну-ну… Как тебя зовут? — спросил он обманчиво нежно.

— Пенелопа Клируотер. Полукровка.

Голос Гермионы дрожал. Егерь наклонился к ней. Долго смотрел на ее грудь. Взял прядь ее волос, вдохнул их запах. На миг прикрыл глаза.

— Ты пахнешь ванилью, — проговорил он.

В этот момент нервы Гермионы не выдержали. Она резко откинула голову назад и затылком ударила нахала прямо в нос, одновременно с силой наступая ему на ногу. От неожиданности тот отпустил руки. Гермиона, разворачиваясь, локтем ударила его в солнечное сплетение, а когда тот сложился пополам, то получил еще коленом по распоясавшемуся интересу пониже пояса, и потом по шее. Все, как папа когда-то учил.

Безымянный егерь, отступив на шаг, наблюдал за этим эпичным действом. Глаза у него стали размером с блюдца. Он пробормотал:

— Ты будешь моей любимицей… — но как-то неуверенно.

Гермиона же была уверена на сто процентов. Она сделала шаг к мужчине, о котором мечтала столько времени. Правая рука скользнула по воротнику его пальто, левая, наконец-то, дотронулась до волос и этой невозможной кроваво-красной пряди, которая стояла у нее перед глазами с того самого дня в этом самом лесу. Глаза Гермионы пристально вглядывались в его лицо, отмечая и расширившиеся зрачки, и нервно дрожащие ноздри… Больше ничего отметить Гермиона не успела, потому что губы их встретились. И весь мир перестал бы существовать. Но. Егеря окликнули:

— Эй, Скабиор. Глянь-ка, что тут у нас!

Скабиор, значит.

Скабиор не торопясь, с явным сожалением, прервал поцелуй. Вытащил из рукава волшебную палочку. Послал в ту сторону, откуда окликнули, Петрификус Тоталус. Несколько раз. Чтобы на всех хватило. Ох, и влетит же потом от Фенрира. Но это будет потом. А сейчас. Эти глаза напротив. Чайного цвета. Этот волнующий запах. Что это, что это вообще такое? Напои меня водой своей любви, Пенелопа Клируотер.

Они едва отошли за кусты. Но листьев на тех кустах было мало, в соответствии со временем года. И свидетелями последующих событий стали все присутствующие — и егеря, и пленные. Те, кто смотрел в сторону Скабиора и Гермионы в момент прилета Петрификусов Тоталусов, а это были почти все, получили больше визуальных впечатлений, чем те, кто лежал связанный на земле. Но сопутствующие звуки слышали все. Петрификус Тоталус не дает закрыть глаза, не дает пошевелиться, отвернуться, вообще совсем ничего не может двинуться, пока человек находится под воздействием этого заклинания. А оно у Скабиора получилось очень сильным, еще бы, на таком эмоциональном подъеме-то.

Когда Скабиор и Гермиона утолили первую жажду общения и лежали, обнявшись, на расстеленном в кустах многострадальном кожаном пальто, рядом с ними раздался некий звук, отдаленно напоминающий деликатное покашливание. В исполнении оборотня под два метра ростом это звучало как автомобильный двигатель, подумала Гермиона.

— Я, конечно, все понимаю, Скабиор… — проговорил Фенрир. Он насмешливо смотрел на своего подчиненного. Ах, молодость, молодость. Фенрир обладал острым чутьем, и мгновенно все понял, как только увидел эту девчонку и услышал запах, исходящий от нее. Запахом этих проклятых духов провонял весь лагерь. Да если бы только духов.