Лесоруб Кумоха

А на одном из пеньков, скрутив кренделем ноги, сидел Нийкой и спокойно трубку свою тоненькую покуривал. На коленях у него лежало ружье, котомка с припасом возле пенька стояла.

Кумоха удивленно на Нийкоя поглядел: откуда он тут взялся?

— Отдохнем, ловец медведя, и дадим спешке пройти мимо, — сказал охотник.

Кумоха лег на теплую, прогретую солнцем траву:

— Конец одного дела — начало другого. Но это последнее— так сказал хозяин.

— И послал тебя с топором на медведя? — усмехнулся Нийкой. — Твое счастье, парень, что мне тоже нужно в те края, к Синей ламбе.

Сразу стало весело на душе у Кумохи: теперь он не один на медведя пойдет, друг ему поможет!

— Медведь этот потому серый, что уже от старости поседел, — рассказал Нийкой. — Его все боятся — хитрый, не поймаешь. Сколько охотников за ним гонялось — никому не дался. В лесу еды много, а ему корову подавай… Какие луга на Синей ламбе! А нынче пастухи туда боятся стада водить!

— Мой топор не хуже твоего ружья, — сказал Кумоха. — Смотри!

Он вынул, из-за пояса топор, не целясь, с размаху бросил его в тоненькую сосенку, стоящую шагах в двадцати. Топор срубил сосенку под корень.

— Ого! — запыхтел трубкой Нийкой. — Ружья, пожалуй, тебе и не надо, но совет охотника не помешает!

Кумоха понял: когда все село узнало, что его послал богатый хозяин на Синюю ламбу за медведем, то Нийкой пошел следом и более короткой тропкой — охотники свой лес лучше всех знают! — вышел сюда раньше Кумохи. Хороший друг! Пусть медведь будет хоть в сто раз хитрее — теперь его песенка спета!

Когда на другой день Нийкой и Кумоха пришли на Синюю ламбу, уже вечерело. На западной кромке неба еще мерцали угли заката, как отблески дальнего костра.

Первым, кого они там встретили, был рыбак Матти. Веснушчатое бородатое лицо его было заполнено радостной улыбкой.

На берегу озера рыбаки сушили сети.

Горели два костра: на одном варилась уха, над вторым висел котел с грибами.

— Уха надоела, — сказал длиннобородый худой рыбак Мокки. — Грибами решили побаловаться. Грибов много в этом году.

— А нам ушица сейчас в самое врем я, — улыбнулся Нийкой. — Весь день шаньги жевали, по горячему стосковались.

За ухой согрелись, разговорились.

Оказалось, что Матти и Мокки рыбачат сейчас мало, а больше промышляют карельским жемчугом. Ракушки-жемчужницы «перловицы» живут под порогами речушек и ручьев. Матти и Мокки вылавливают их черпаками, вскрывают, иногда находят жемчужины.

— Сегодня одну темно-серую нашел, — хвастался Матти. — И пять розовых. Если повезет, черная попадется!

— Ты хоть бы одну показал, — сказал длиннобородый Мокки. — А то только с языка жемчуг у тебя и сыплется.

Если тебе показать мою добычу, — засмеялся Матти, — то ты начнешь завидовать, потеряешь аппетит, умрешь от голода, и к останусь здесь в лесу один, без друга. Зачем же мне тебе их показывать?

Когда уха была съедена, дошла очередь и до серого медведя.

— Говорят, баня силу прибавляет, — сказал Мокки. — А вот медведь никогда в баню не ходит, а сильнее всех в лесу.

— В одной сказке прямо говорится, что человек сильнее медведя только потому, что парится два раза в неделю! — вспомнил Матти.

Все сошлись на одном: с серым медведем шутки плохи.

— Может, он заколдован? — предположил Мокки.

— Просто среди медведей он богатый хозяин, — сказал Матти, — такой же, как Тайпо среди людей. А богатого хозяина так просто не проведешь!

— И медведи иногда над людьми, смеются, — произнес Нийкой. — Над Тайпо серый смеялся не раз, пусть теперь над нами попробует посмеяться.

— Недалеко, на Мокром лугу, колоды пчелиные стоят;— сказал Матти серьезно. — Их хозяин — младший брат вашего Тайпо. Родной брат. Он тот купец, которому мы и рыбу отдаем, и жемчуг. При пчелах работник живет — в шалаше. И две собаки. Но серый медведь их не боится, часто наведывается.

— Мед-то кто не любит, — вставил слово длиннобородый Мокки.

— Много там пчел? — спросил Кумоха.

— Было колод пятнадцать. Осталось пяток, не больше. Все разорил серый! — вздохнул Матти. — Ни собак не боится, ни работника! Хитрый: притащит колоду с пчелами к берегу дамбы, утопит и ждет, когда все пчелы захлебнутся. Тогда вытаскивает колоду, разгрызет ее, как орех, и мед жрет.

Кумоха задумался: мед — приманка хоть куда!

— Коров режет, разбойник, — добавил Мокки. — Будто и пастухов при них нет, вот какой!

— Хорошо еще, что в сети не заплывает! — засмеялся Матти. — А то бы нам пришлось уходить отсюда!

Его толстая короткая трубка фыркнула искрами.

Нийкой кивнул на задумавшегося Кумоху:

— Погрустнел наш работничек! Серый-то не так прост, это тебе не богатого хозяина объегорить!