Лестница из терновника. Трилогия

- Меня снова восхищает твоя вера в лучшее и твоё добросердечие, дорогой Ник. Этим жалким уродцем ты надеешься выправить внешнюю политику двух империй? Позволь спросить, милый друг, не нашлось ли в Башне Справедливости кого-нибудь поотвратительнее? Или - прости, я не вник в философические глубины твоего плана! - ты считаешь, что подобное тянет подобное? Ты искал внешнее подобие искалеченной южной морали? В таком случае подошёл бы кто-нибудь постарше, хромой, скажем, или горбатый. С гноем, текущим из глаз, сопливый... что ещё? Пропойца...

- Были чище, - говорю я. - Из хороших семей, без вшей и элегантные на вид. Но, во-первых, они тоже воры. А во-вторых, я не мог никого принуждать. Наши цивилизованные воры считают, что лучше бордель в родном Тай-Е, чем тот ужас, который ждёт их на варварском Юге. А этот - храбрый.

Ар-Нель крутит пальцами в воздухе:

- Я ошибся, Ник. Мы все ошиблись. Надо было поговорить с юными аристократами. А такие вороватые полуживотные Эткуру наверняка и дома надоели.

Я жду, когда Манька-Облигация взорвётся и выскажет Ар-Нелю всё, что о нём думает - но Ви-Э молчит, опустив глаза, и наматывает на палец обрывок какой-то замурзанной тесёмки. Я вступаюсь за него:

- Ты думаешь, кто-нибудь из хороших мальчиков согласился бы по доброй воле стать рабыней Эткуру без поединка? Дать себя обрезать - ну да, да, для пользы дела, конечно, и для высоких политических целей, но по сути-то? Ча, ты идеалист! Воры отказались наотрез - все, кроме этого, а ты рассчитываешь уговорить аристократа?

Ар-Нель вздыхает.

- Ах, Ник, вероятно, ты прав... но мне бы так не хотелось, чтобы эта мразь оказалась для южанина памятью о Тай-Е... Он ведь начнёт что-нибудь говорить... как бы не вышло совсем плохо... О! Послушай, Ник, а он - не немой?

- Да нет, - говорю я. Меня крайне удивляет, что такого разговорчивого субъекта, как Ви-Э, можно спутать с немым. - В Башне только так митинговал...

- В Башне у него, по-видимому, было более подходящее общество, - усмехается Ар-Нель, пожав плечами. - С которым у него находились общие темы для беседы. Как его зовут?

- Ви-Э. И всё. Он - сирота.

- Ви-Э, ты проглотил язык?

Манька-Облигация поднимает голову. Ах, ничего себе! Он плачет! На грязных щеках - светлые дорожки от скатившихся слёз! Вот этого я точно не ожидал...

- Язык при мне, - отвечает он хрипло. Оэ, да он не может смотреть Ар-Нелю в глаза! Что это за диво...

- Ты - вор? - спрашивает Ар-Нель, вымораживая тоном всё вокруг. Я ещё не слыхал от него таких интонационных затрещин.

Ви-Э судорожно вдыхает.

- Я крал, ага.

Куда что девается? Я был уверен в шоу в духе "А ты меня не совести и не агитируй!" - а Манька-Облигация стыдится, по-настоящему стыдится! В тюрьме своих... скажем, сокамерников - презирал всей душой, а во дворце ему стыдно... Настолько, что моральные оплеухи Ар-Неля не заставляют огрызаться...

Чудны дела твои, Кши-На...

- На что ты годишься, кроме мелких пакостей? - продолжает Ар-Нель. Это не риторический вопрос - он всерьёз спрашивает, на что.

Ви-Э облизывает потрескавшиеся губы.

- В театре играл.

- В Театре Баллад? - Ар-Нель не верит.

Я тоже: Театр Баллад - место изысканное, вроде королевской оперы, ставят там музыкальную классику. Театральные звёзды с Именами Семьи - уважаемые и принимаемые в высшем свете люди, образованные, поют на древних языках, играют богов и королей...

Ви-Э шмыгает носом, чуть заметно усмехается.

- Ага. Баллад. В бродячем театре. В сценках. Влюблённых мальчишек и смешных жён. Жонглировал факелами, ножи в цель швырял... Где только не был...

Ар-Нель едва заметно оттаивает.

- Так что же случилось?

- Что... хозяин умер. Был мне вместо отца... ну, долго рассказывать. Фургон и барахло достались одному... мы с ним давно повод искали разодраться или разбежаться... Короче, выгнал он меня, босиком, можно сказать. А уже Десятая Луна к повороту пришла.

Упс! Ар-Нель протягивает ему платок!

- Вытри лицо. Ты не нашёл работы?

Ви-Э берёт шёлковый платочек, благоухающий лилиями, и смотрит на него с сомнением. Возвращает платок Ар-Нелю, вытирает глаза рукавом и продолжает.

- Я оказался в Столице с парой серебрушек в кармане и с мечом. И всё. Ок-Ирн у меня даже лютню отобрал - сказал, что она общая, а не моя. Кинули они меня... Да я бы всё равно не пел, охрип потому что. А зима случилась ранняя...

- В Театр не взяли? - в голосе Ар-Неля появляется тень сочувствия.

Ви-Э смотрит на него нежно:

- Я долго набирался храбрости. Набрался. Пришёл, сопливый, сиплю... сам себя не слышу, не то, что... Посмеялись, выставили. Кто их осудит? Ну и всё. Не знаю, как выжил этой зимой. Посуду в трактире мыл пару недель. Каменщики обещали взять - а я что? Я же не умею... за два дня спина разболелась так... чуть не подох. И всё. Пропал я, в общем. Работал на тепло, а еду тырил... иногда - и деньги, если удавалось, - сознаётся он, отводя взгляд.

- У тебя будет непростая задача, - говорит Ар-Нель уже вполне доверительно. - Но ты - актёр, ты справишься. Покажи что-нибудь?