Лестница из терновника. Трилогия

- Здесь не пески, Хенту, - сказал Анну, невольно отводя глаза. - Здесь чужая земля, чужой закон. Мы с тобой ещё будем убивать шаоя - потом, когда я вернусь домой, и мы отправимся в поход. Но этот - пусть живёт. Его охраняют хозяева этих мест. Миссия...

И тут его взгляд сам собой остановился на Ар-Неле, который обнимал шаоя за плечо и вполголоса говорил что-то. Грязный еретик злобно зыркал на волчат, шипел - а Ар-Нель мурлыкал: "Успокойся, Нури-Ндо, друг мой, не стоит распускаться, надо держать себя в руках, надо быть выше мстительности и собственных страстей..." - и улыбался, судя по голосу и тону.

Каждый звук его речи втыкался в Анну, как шип.

- Ар-Нель, - окликнул Анну. - Я поговорить хотел...

Ар-Нель обернулся.

- Благодарю, Анну, - сказал он так тепло, что у Анну упало сердце. - Ты всё сделал правильно, мой дорогой. Позволь мне закончить - и мы поговорим непременно. О чём хочешь.

- Я провожу гонца и приду к тебе, - сказал Анну упавшим голосом.

- Конечно, - отозвался Ар-Нель, как ни в чём не бывало, и обратился к еретику. - Тебя тоже надлежит проводить, Нури-Ндо? Пойдём, я покажу тебе Зимний Сад...

И удалился вместе с шаоя, оставив Анну с Хенту, с сотником Хенту, боевым товарищем, вместе с которым Анну воевал и в Шаоя в том числе. Хенту смотрел выжидающе, и надо было что-то сказать.

-Устрой лошадь, - приказал Анну, кажется, слишком резко. - Я покажу тебе наши конюшни.

До покоев Анну и его волк не дошли.

Просто в один прекрасный миг перестали нести ноги. Анну остановился у широкой террасы, украшенной каменными вазами с колючими кустами в них - и Хенту остановился рядом.

- Что-то случилось, командир? - спросил он слегка встревоженно.

- Рад, что ты приехал, - Анну вымученно улыбнулся. - Как - дома?

- Дома по-прежнему, - отвечал Хенту широчайшей радостной улыбкой. - Твои волчата ждут тебя, командир. Все говорят о настоящем деле, о том, что теперь-то ты всё видел - так мы в пыль втопчем этих язычников! Они же расползаются, как вши, как зараза - вот как Шаоя забыл веру предков, перенял всю эту северную мерзость... Волк Волков прямо говорил: Лев считает, что из этого города идёт всё зло. Из Тай-Е. Он ведь прав?

- А ты как думаешь? - спросил Анну, чтобы что-нибудь сказать.

- Я-то... Командир, я маловато, конечно, видел - но уж мерзостей достаточно. Богато живут - и отвратительно. Любой холоп ходит с мечом, считает себя важной птицей. Рабыни строят из себя настоящих людей, смеют спорить с мужчинами. Низкие не почитают высоких - совсем. А зачем им? Воображают, небось, что сами себе господа...

- Погоди, - слушать было совсем уже нестерпимо - тем ужаснее, что Хенту говорил, как все, как сам Анну пару-тройку месяцев назад. - Так ведь... язычники ещё не отдали Элсу.

- За этим дело не станет, я думаю, - сказал Хенту. Он искренне хотел порадовать своего командира, это слышалось и в словах, и в тоне. - Ты же понимаешь: Львёнок очень провинился. Все говорят - если язычники отдадут Элсу живым, то Лев не оставит ему статуса, а жизнь без статуса - как раз соответствующее наказание. Слишком дорого всё это нам обошлось.

- Чем - дорого? Просто разведка...

- А тем, что Лев ждал позора? Пятна на чести Прайда? Говорят, Лев сам сказал, что Элсу уронил честь Прайда в грязь, заставил Прайд унижаться... Так вот, пусть и наползается в грязи за это.

- Мы не унижались, - сказал Анну.

- Прости, командир, - Хенту смутился. - Я понимаю, тебе об этом говорить тяжело... Ну ничего. Лев думает, что лучше всего стереть это гнездо зла в прах - об этом и в армии говорят, и везде. Тут ведь даже неважно, нужна ли нам эта вымерзшая земля, правда? К чему - если тут ничего не растёт, ни винные ягоды, ни хель... совсем никудышная земля. Мы просто должны будем дойти, сжечь этот клоповник - и наши дети будут спать спокойно... Ты чего такой грустный, командир? Что-то не так?

- Письмо при тебе? - спросил Анну.

- А как же! Вот оно, - Хенту вытащил из-за пазухи свиток, запечатанный сургучной львиной мордой. - Возьми, отдашь Наставнику.

Анну посмотрел на свиток, несколько мгновений думая, что с ним делать - и сунул его в рукав, как северяне. Рукав был узкий, держать в нём свиток оказалось с непривычки неудобно - но Анну только впихнул бумагу поглубже.

- Хенту, - сказал он медленно, - ответь мне... я ещё твой командир, брат?

Располосованная старыми шрамами простецкая физиономия сотника отразила предельное удивление.

- Конечно! Я что ж... ты меня знаешь, Львёнок! Ты мне только скажи - я ничего не забыл, я - куда угодно...

Анну помолчал, решаясь.

- Не говори никому о письме, - сказал он, наконец. - Ты приехал ко мне. Только ко мне. Привёз привет от отца. Ты ведь видел моего отца?

Хенту секунду смотрел во все глаза - и вдруг хлопнул себя по лбу.

- Вот пустая башка! Я же и точно привёз привет от Львёнка Джарату! В сумке-то... а я, болван забывчивый, в конюшне оставил! Вино-то из твоего сада!

- Как отец? - спросил Анну гораздо непринуждённее - разговаривать об этом было намного легче.