Лестница Пенроуза (СИ)

В центре его внимания, – как, впрочем, и в центре внимания Павла Алексеевича, судя по жирной красной линии под названиями нескольких книг, – конечно, находились труды Стивена Лабержа.

Лаберж был абсолютно убежден: человек вполне способен достичь состояния, при котором осознает, что видит сон, и может контролировать ход его течения. И, судя по всему, Лабержа нельзя было обвинять в необоснованном романтизме, так как был он одновременно психофизиологом, математиком, химиком, физиком и фармакологом.

В настоящее время, с любопытством читал Артур, «Стивен является сотрудником кафедры психологии Стэнфордского университета и координатором исследовательских программ Института осознанных сновидений».

Но еще больше Артура заинтересовала другая фраза: «Широко известны изобретения команды Стивена Лабержа: аппараты для вызова осознанных сновидений DreamLight и NovaDreamer. Специально для этих устройств есть разработанный «Курс осознанных сновидений».

Был ли этот прибор похож на тот, что они использовали во сне с загадочным Коббом?

И, кстати, откуда взялся сам Кобб – уж не из таких ли загадочных лабораторий?

Артур вспомнил вдруг, яркой вспышкой, его фразу из сна: «Наконец-то ты сам можешь построить лабиринт». Лабиринт. Зачем? Что значит – построить?

На ум приходила только одна версия: построить некие декорации внутри сна.

Очевидно, их команда шагнула гораздо дальше картографов – и дальше тех испытателей, кто по договоренности помещал в свои сны общие для группы сновидцев архетипические объекты. Извлекатели строили собственные декорации внутри сна. Были ли они общими для серии снов, где разворачивались похожие события, или же специально делались для каждого конкретного сна, пока было непонятно. Но, судя по слову «лабиринт», они были еще и сложными. Правда, тоже пока было непонятно, зачем.

Артур попробовал представить, смог ли бы он воссоздать в подробностях интерьер библиотеки, где сейчас находился, – одной из самых грандиозных и живописных в мире: с ее темным и светлым резным старинным деревом, фресками на потолках, громадами книжных шкафов, уходящих ввысь, и лестницами, к ним прислоненными, люстрами, похожими на гигантские восточные светильники, и маленькими зелеными лампами, прикрепленными к миниатюрным шкафчикам на каждом читательском месте? Смог ли бы точно повторить в воображении античные статуи в нишах, белые - где мраморные, а где гипсовые - бюсты, строго взирающие со стен, шахматные золотисто-коричневые плиты пола, вытершиеся красные и зеленые дорожки? И еще ему было интересно, можно ли воссоздавать во снах запахи? Звуки? Саму тишину, ее особенности? И, наконец, атмосферу, настроение?

Если да, то более захватывающего занятия Артур не мог вообразить.

Но... зачем вообще людям строить и декорировать общие осознанные сновидения, держа в уме, что это весьма опасная, связанная с риском для жизни секретная работа? Имс и Кобб своими ужимками и движениями бровей красноречиво намекали на кражу, ограбление, но... как это было возможно?

Да и что можно украсть из сна?

Заверения сновидцев, что возможно приносить из сна предметы, казались Артуру полным бредом и утопией.

Он отогнал мысли о невесть откуда взявшейся фишке, с этим он потом разберется. В конце концов, возможно, он сам подтасовал аргументы, увидев ее, а во сне у Имса просто была похожая... А так, если рассуждать здраво, черт его знает, откуда Мерлин мог мелкую штуковину притащить. Вытащил лапой откуда-нибудь... закатившуюся... Артур сильно сомневался, помня наглую морду кота и постоянно открытые окна в квартире Имса, что Мерлин не шляется по крышам и чужим квартирам. Животное, судя по всему, попалось крайне свободолюбивое и независимое.

Нет, скорее всего, «сонный» гуру имел в виду, что группа сновидцев заранее уславливалась о неких предметах, не описывая их подробно, по заданию видела их во сне, а потом каждый из них описывал, как именно выглядел загаданный предмет. Если следовать теории сновидцев, эти описания должны были совпадать.

Так что речь шла, скорее, об идее предмета.

Стоп!

Конечно же. Ответ был настолько очевиден, что Артур сперва его проглядел, рисуя себе уж слишком загадочные версии.

Из человеческого разума можно украсть только одно, зато самое ценное, – идею.

И раньше, еще в древности, это пытались сделать всеми возможными способами – с помощью гипноза, наркотиков, пыток, секса, стресса, подвергая носителей идей самым разным испытаниям, изменяя их сознание. Почему бы не делать это с помощью снов?

Наверное, это сложно. Приходится разгадывать символы конкретного воображения, а попадаются такие игры разума – сам рискуешь стать безумцем.

Хотя, может быть, фантазии уж не настолько индивидуальны? Может быть, все мы по большей части даже в совершенно иррациональных сновидениях мыслим интуитивно понятными символами?